Пепел, не площади книжных страниц,
вяжется с хрупкой канвой разговора.
Цепкие взгляды парижских блудниц
движутся в сторону. Чувство укора
в них появляется: страстью горя
манят они в белизну наслажденья...
Мы говорим о расстреле царя,
совпавшем с сегодняшней датой рожденья.
Вот так нелепость постигла меня,
взял и родился под скипетром смерти.
Будто вся ненависть прошлого дня
не попадётся в рыбацкие сети
и не нарушит покоя в Перми
заупокойною службой. Похоже,
в общем забвении, рядом с людьми –
нашел Государь своё вечное ложе.
Богом иль Русью он был нелюбим?
Кровь обагрила его эполеты...
А палачи, посмеявшись над ним,
жадно курили свои сигареты,
перекликаясь с чумным вороньём
словно играя. Ты видел их лица?
Чем они лучше лежащих ничком?
Люди, как люди! И каждый – убийца.
Всё это в прошлом. Взгляни на часы.
Дым сигарет нас дурманит немного.
В комнате тихо. Сомнений весы
уравновесились, но не надолго.