Видно что-то не так, да и строчки ложатся криво.
Рвёт в груди удила под рубахой тугая плоть.
Где же взять слова, как сказать о любви красиво?
Если радугу родников раздирает боль.
Что пропеть, если сердце объято грустью?
Ручейки захлебнулись в нём из гнилых озёр.
И слеза утонула в их пересохшем устье,
Затухая, дымит в углях золотой костёр.
Запорошило, замело ледяною кашей.
Поистерло до дыр нутро, да по выцвел свет.
Где бы взять ответ, что же ждёт, что же будет дальше.
Только слышно как по углам, ветер гонит снег.
В сердце радугу, вороньё высекай под корень.
Да мети, погоняй метлой, да нагайкой бей.
Догорает осенний луч в васильковом поле.
Загоняя печаль души в раскалённый хмель.
Пей и пой, плач, боли от надрыва сердце.
Рвутся жилы из родников затаённых нот.
Частый пульс в груди, высекает из ритма герцы,
То смеясь, то грустя, то бросая в холодный пот.
Во хмелю заиграет день лучезарной песней,
Да разгонит грусть, под бокалов хрустальный звон.
Запоёт душа, полетит по полям и весям.
Пока вниз не сорвётся с плачем, в протяжный стон.
Нет покоя ей, руки рвут на груди рубаху.
Всё внутри кричит: - Боже, боженька помоги!-
Только тщетно всё, когда лёг под топор на плаху.
Когда нет уж давно в душе ручейков любви.
В жилах кровь кипит, от напора замёрзшей ртути,
Загоняя туда, где агонией дышит страх.
Ведь душа мертва, если нету любви по сути,
Впереди один беспросветный, вселенский мрак.
Вот бы взять коня, да по радуге прямо к богу,
На семи ветрах, оседлав на пути зарю.
В новый день скакать, протоптав для неё дорогу,
И кричать, кричать-Погоди, я опять люблю!-
Только что слова, если сердце темно и грустно,
Как же жить теперь, если в нём поселилась боль.
От того внутри без неё, тяжело и пусто,
Потому как там, затерялась во тьме любовь.