Когда приходит большая беда к твоему родному человеку, то в первый миг отчаяние разрывает сердце. Но вы не теряйте самообладания. Держитесь и боритесь до конца. Не плачьте, не стоните, не теряйте сознание. Вы так ему нужны.
Жан не знал, как сказать Орели о диагнозе и надо ли говорить, а, возможно, просто действовать самому, искать хирурга с золотыми руками профессионала, искать лучшие методы лечения.
Советы лечащего онколога вселяли надежду, но он видел, как меняется его Орели от проведённой химиотерапии, какой грустью наполнен её взор и искал новые пути лечения, а время бежало вперёд, не принося этого решения.
Наступил две тысячи десятый год. Лучшая частная клиника страны в Буэнос-Айресе стала местом их постоянного пребывания. В двухкомнатной палате для него был отдельный диван-кровать. Сложнее было с Изабель, дочь приходилось часто оставлять с нанятой женщиной, по имени Паула, которая постоянно проживала в квартире с девочкой, стремясь во всём угодить Жану. Изабель быстро привязалась к Пауле, с неохотой шла навестить мать, объясняя это тем, что вид Орели её пугает. Ей было приятнее проводить время с красавицей Паулой, чем видеть мать, потерявшую свои пышные волосы, с бледным лицом.
Паула... Жан позвонил в агенство по найму домашней прислуги. Она пришла на следующий день. Он прочитал все её рекомендации, спросил, есть ли у неё семья и где она проживает. Её родители жили далеко в провинции. Она жила с подругой в маленькой комнатке на окраине города. Тогда она смотрелась скромной девушкой, без макияжа, с завязанными тугим узлом на затылке волосами, в простом платьице, свободного покроя. Через месяц её было не узнать. Это преображение он не замечал, но Орели не понравилось стремление Паулы наводить ежедневно яркий макияж, одеваться в наряды с большим вырезом, из которого была видна пышная грудь и она сказала об этом Жану. Он отмахнулся от слов жены, сказав о молодости Паулы.
- Дорогая! Ей всего двадцать пять лет. Вспомни себя в этом возрасте. Давай заменим, чтобы тебя не раздражала эта ситуация. Мне абсолютно всё равно, как она выглядит, как одевается.
Глупец! Он не услышал главного в словах Орели, знающей о своей смертельной болезни уже больше, чем знал он. Девица видела состояние хозяйки и решила не упускать удачу. Пусть не жена, а лишь любовница, но это лучше, чем быть прислугой у избалованной девчонки. Ему слова Орели показались не существенными и не требующими каких-либо действий с его стороны. Орели больше никогда не возвращалась к этому разговору. Живя дома, практически перестала выходить из своей комнаты, стремилась есть только заказанную из ресторана еду. Во время уборки комнаты уходила на лоджию, не желая оставаться с Паулой в одной комнате.
Нужна была операция, как можно скорее и Жан был занят поиском хирурга, операции которого давали положительный эффект на достаточно долгое время. Он готов был ехать в любую страну. Летели дни и недели, а потом и месяцы. Наступил август. В один из дней лечащий онколог пригласил Жана в свой кабинет и познакомил с хирургом, вернувшимся из Израиля, где тот прожил десять лет, работая в военном госпитале.
- Познакомтесь, Жан, с моим другом. Зовут его Бенджамин, он недавно вернулся из Израиля, хирург. Услышав диагноз Орели, решил поговорить с вами об одном замечательном хирурге-профессоре, успешно оперируещего пациентов с раком поджелудочной железы в тяжёлых случаях, по своей методике. Очень востребованный хирург, оперирует, как в своей стране, так и в США. К нему пробиться очень трудно, но если попасть, то можно продлить жизнь вашей жене на пару лет и более. Случай запущенный, но вдруг повезёт. Со слов Бенджамина, человек он замечательный, и думаю, поймёт вашу ситуацию.
- Как скоро можно с ним созвониться и узнать о возможности быть принятыми. Стоимость операции может быть любой. - обратился Жан к Бенджамину, сильно разволновавшись. Он много слышал об израильской медицине. Это был свет в конце тунеля.
- Могу позвонить сейчас, - спокойно ответил Бенджамин. Говорил он долго на незнакомом Жану языке, перелистывая в компьютере странички истории болезни Орели. Завершив разговор обратился к Жану, ободряюще улыбаясь. - Доктор Йорам готов вас принять, хоть завтра. Я помогу вам сейчас оформить заявку в международном отделе госпиталя, мне это проще, я владею языком страны и с бывшими коллегами отношения сохранились доверительные. Платить вам надо будет на месте. Завтра надо госпожу Орели подготовить к перелёту, а послезавтра - в путь.
Впервые Жан почувствовал большое облегчение, хотелось бежать в палату Орели с этой радостной вестью. Сборы были не долгими, не пугал многочасовой перелёт. Позвонил Одри и попросил её временно забрать Изабель к себе. Одри решила сама забрать племянницу из Израиля, но Жан купил билеты через Париж и необходимость в этом отпала. Изабель сильно любила тётушку и очень обрадовалась этой поездке, первой в её жизни.
Узнав о своём увольнении, Паула стала нехотя собирать свои вещи, а получив расчёт, ушла, ни с кем не попрощавшись.
Жан вызвал мастера и заменил все замки в своей большой квартире.
- Так будет спокойнее, - пояснил он своё решение Орели. - Теперь понимаю тобою сказанные слова раньше. Девица сама себе на уме. Пойми, мне просто было не до неё, дорогая.
Короткая встреча с Одри в аэропорту Парижа, передача ей пакета документов на Изабель, которая спешила быстрее уйти от родителей, нехотя поцеловала мать и слегка прижалась к отцу. Увидев состояние Орели, Одри молча простилась с ними, всё ясно было и без слов.
Прилёт в Израиль, встреча с представителем госпиталя в аэропорту, поездка в удобном амбулансе и размещение Орели в удобной, одноместной палате, но без дивана для Жана, заняло три часа. Для него была снята хорошая квартира в доме рядом с больничным комплексом, окнами на море и это радовало. Знакомство на следующий день с профессором Йоромом прошло в тёплой атмосфере. Началось обследование, а через десять дней Орели была прооперирована.
Выздоровление после сложнейшей операции проходило тяжело. О возвращении домой не могло быть и речи. Забрав Орели из больницы, Жан нанял приходящую сиделку с медицинским образованием, в обязанности которой входило приготовление еды, и женщину по уборке квартиры. Большой, застеклённый балкон позволял Орели любоваться прекрасным видом на море. Прошло немного времени и они стали выходить на прогулки. Им нравилось посидеть в прибрежном кафе, заказав себе свежевыжатый сок и рассматривать людей, гуляющих по променаду.
Был будний день конца ноября, Жан и Орели сидели на излюбленном месте. К кафе приближалась пара, оживлённо говоря на русском языке. Это привлекло внимание Жана, он обернулся и замер. Шла та, которую он не видел много лет, держа под ручку своего мужа. Их лица светились радостью, они прошли мимо. Женщина окинула быстрым взглядом их с Орели, и они сели за свободный соседний столик, продолжая разговаривать.
- Боже! Какое счастье! Он будет тебя оперировать! Мне не верится! Я готова сейчас обнять весь мир, всю веленную! Сам доктор Йорам! Ты слышишь? - тормошила она мужа, вложив свои ладони в его руки. - Вот и не верь теперь в чудеса. Он понял всё, о чём я ему говорила. А вызванная им девушка из приёмной перевела его ответ. Завтра начнётся дополнительное обследование с утра. Надо быть в госпитале к девяти. Ну, что ты так погрустнел?!! Мы выстоим, мы сможем, я так тебя люблю!
Она прошла рядом, не узнав меня, не почувствовав моё присуствие, - подумал Жан, всматриваясь в синеву моря, чтобы скрыть своё волнение от Орели. - Завтра... Нам тоже назначено на завтра... Я опять тебя увижу завтра. Как могло так случится, что наши дороги сошлись так далеко от родных берегов? Живёшь ли ты здесь, или приехала сюда с такой же целью - вылечить родного человека?
Утром, отдав Орели в руки врачей, Жан шёл по пустынному вестибюлю госпиталя. Она шла навстречу, мало изменившаяся за пробежавшие девятнадцать лет.
Ей в августе исполнилось шестьдесят четыре года, - с тоской подумал Жан.
Продолжение сдедует:
http://stihi.ru/2023/09/18/3101