Вот и добрались до 11 класса, вернее - долетели, и время незаметно пролетело, только что учили про оторванную мишкину лапу, теперь читаем Куприна про самоубивца-телеграфиста.
Чем я могу помочь? Чем я могу помочь с уроками, если сразу два звонких голоса мне кричат - "отстань!" И с русской литературой отстань, да.
Что ж, аки Владимир Мономах, буду писать здесь - с мономаховым нацелом - "детям моим, князьям или инь кто прочтёт..." Как видно, и Мономаха с его "Поучением" не слушали. Князья-то не говорили вслух "отстань", конечно - но вот всё "Слово о полку Игореве" имело место быть из-за того, что Игорь патрона не послушал (а должен был!) вот Неизвестный Автор и пишет своё Слово-боль земли русской об этом...
Я могу сказать то, что говорила, когда сама вела уроки в 11 классах - чужим детям. Они слушали, удивлялись, благодарили.
Вот, теперь своим, уже спящим в соседней комнате, через ночной Интернет повторю - инь кто прочтёт ( другой кто-нибудь, иной, прочтёт), или они страницу откроют, прочтут. Так даже быстрее. А мое дело - логично изложить, о чем повесть Куприна. Не о любви, и об этом надо подумать.
Во-первых, изучать эту повесть в 17 лет рано. Не спасет даже описание побережья Чёрного моря, которое чудесно - и побережье, и купринское описание - и можно изучать текст, гадать, где же этот маяк, виноградники, крутой обрыв, суровый августовский ветер... Похоже на Геленджик с его Толстым мысом и маяком, смертельным обрывом, горами, норд-остом ( прада, не августовским)... На Ялту, где бывал Куприн, не похоже. А впрочем, и в Гурзуфе обрывы... Не все же мы знаем про Куприна, может, и был в Геленджике - побережье не такое обширное.
Красивый слог, острый ум - и вот анекдотичный случай безответной любви бедного телеграфиста к неровне-княгине превращается во вселенскую трагедию, в анекдот кошмарный...
Не будем разбирать мистические приметы в тексте, типа грушевидных жемчужных серёг ( жемчуг - слёзы), красно-зеленого граната ( красный - кровь), зловещего перевоплощения на именины Веры старинного молитвенника в безделицу-блокнот для записи сиюминутного чего угодно...
Скажем о главном: о чем говорит - нет, не имя княгини - Вера, веры мы касаться не будем) - а фамилия влюблённого героя: Желтков. Сразу думается про желток яйца, про желторотого птенчика. Про несмышлёного человека. И не зря так думается.
Поступки Желткова в чем-то бессмысленны, в чем-то глупы. Он хотел сказать о любви - посеял непонятки в семье Веры, ещё хорошо, что муж её порядочен и великодушен. А будь бы глуп, жесток и ревнив? Но Желткова это не беспокоило. Нас тоже это беспокоить не будет - поступал человек, как ума хватило. А ум был чувствами затуманен. Но не для анекдота же рассказывает нам все это Куприн...
Трудно рассказывает. Для чего-то приплетает сонату Бетховена, причем сначала, в черновике, 23 сонату, "Апассионату", затем меняет ее на 2 часть 2 сонаты : "Ларго Апассионато". А ведь и Лунная хороша, а есть еще "К Элизе" - вообще красота. Но Куприн делает так, как делает: двадцать третью заменяет на вторую. И пишет друзьям, что беда его - от невежества в музыке, жалуется: нелегко идёт у него эта самая музыкальная тема в произведении!
Да и вообще - сдался ему Бетховен, ведь и Моцарт есть! Не разбираешься в музыке - зачем упорствовать и доделывать, переделывать, шлифловать... Веру телеграфист увидел в театре - так и пусть бы шел спектакль, хоть водевиль какой, нет же - забыла Вера программку второй симфонии, а не балета "Лебединое озеро"...
А пусть бы шла чеховская "Чайка"! Вот бы Чехову приятно было! И программка чеховской "Чайки" - ах! На века! Бетховену-то по фиг, а Чехов-вот он, рядом, и друг, и благодетель, и наставник! Жил к него Куприн в Гурзуфе, и кушал, и творил, и общался - целый этаж домика Чехов товарищу отдал от души: твори! Так и ты, душка Куприн, отблагодари, сделай приятное! Модное! Сколько пересудов, сплетен - все на пользу!
Вы видите - я не смотрю на произведение через поступки героев. Я смотрю через мысли автора. Я и сама - автор произведений. Мы, литераторы, нашу кухню знаем... Так геолог видит следы месторождения там, где турист этого не заметит. Так хирург видит симптом там, где, может быть, что-то и есть...
Однажды в Литературном институте преподаватель русского языка обрушился на нерадивого студента: а студенты в Литинституте - это писатели, классики будущие,а то и уже состоявшиеся. Так вот, профессор заругался: писатель одной из центральных областей в слове "в..." да, как его там? - винегрет, венигред, виникред я встречала даже - сделал в этом слове две ошибки. Заругался профессор: вот, вы напишете роман... пойдёт ваш герой в столовую... Скажет: "дайте мне винигред..." Как не стыдно, вы напишете с ошибкой! Принесете в редакцию... Какой позор!
Знаете, что писатель ответил?
А нечего моему герою винигреты заказывать. Пусть щи ест!
Профессор не нашёл, что возразить.
Писатель - сам себе голова, и своим героям тоже - и отец родной, и мамка, и мозги. И речь, и поступки.
К чему я это?
Все в "Гранатовом браслете" так. как нужно Куприну - и никак иначе.
А это значит только одно: что он хочет сказать, то и говорит. То и доносит до нас. Художественными средствами. Вот этой перестановкой симфоний. Тем, что это - Бетховен, и только он. Тем, что это - вторая симфония, и только она. Тем, что фамилия телеграфиста - Желтков. Тем, что он несмышлёныш... Ничего-то он не дослушал в жизни...
А сам браслет с его символикой - это уже вторая линия, и не главная, а для красоты. А вот где Куприну трудно было, но он упорствовал - то и главное.
Догадались о смысле произведения?