Я приехал по делам в далекий город. Азиатская столица. Селиться в гостиницу не захотел. Они были разные. Эти гостиницы. Одни старые, из СССР, другие - новые. Новодельные. Немного вычурные, но все равно с невесомым ощущением замаскированной нищеты. Не то, чтобы принципиально не захотел селиться, а вдруг вспомнил, что в этом городе живет брат. Двоюродный брат. Никеша. Позвонил перед вылетом ему и получил предложение пожить в его квартире. Квартира большая. Есть свободная комната. Было и выгодно, и интересно. Командировка ожидалась долгая и противная. Надо было, неведомо как, заставить генподрядчика заплатить за работу, которую наши хлопцы сделали плохо, коряво. Меня часто отправляют в такие сложные командировки.
Квартира, взаправду, была большая. Комнат семь, наверное. Немного поблудив по ней выяснил, что брату она не принадлежит. Эта квартира его подруги, очередной эрзац-жены. За последние пятнадцать лет он их сменил штук пять. В разных городах. Никеша - парень умный и словоохотливый. Улыбчивый и уверенный в себе. Закончил он хороший институт, работал на больших заводах. Но закон о кооперации очень сильно его сдвинул с твердой жизненной позиции. Он сначала увязался за своим начальником, который открыл один из первых торговых кооперативов, и они начали таскать со всех заводов неликвиды и пристраивать в надёжные руки. Потом дело было поставлено на поток. Благо начальник имел много знакомств по всей стране. По огромному СССР. Вскоре появились прибалты, эстонцы. Два брата. Ян и Петер. Торговали запчастями с ними. Для Жигулей. Вагонами. Кому они были нужны в Эстонии – тайна великая есть. Зачем и по какой цене уходил товар никто ведает и ныне. Потом пошли крупняки - металл в рулонах, нержавейка в прутках, провод эмалированный и прочая – прочая - прочая. Жизнь кипела, денег хозяин не жалел. Много ребят притянули с завода. Жена тогдашняя была довольна, дочка принарядилась, стала заниматься бальными танцами. Но все плохое происходит вдруг. То ли за ними давно наблюдали и пасли, а потом как говоится «наехали», то ли шеф давно все спланировал. В один прекрасный день шеф исчез. Со всеми деньгами и кредитами. Миллионы долларов. Ребята посидели, потыкали телефоны, попробовали сами поработать, но слишком все были разными, а безденежными все одинаково были тотально. Дело развалилось. Одни ушли снова на завод, иные нашли другие шарашки формата «купи-продай». В те времена еще крупных частных предприятий не было. И если были, то не на слуху.
Никеша поступил иначе. Он уехал . Оставил семью. Развелся или не развелся, не ведомо то. В Сибирь. К друзьям по армии. Приезжал пару раз, но чаще звонил, предлагал коммерческие проекты. В основном поставка металла. Ведь наш город славен большим метзаводом. Там, в Зауралье, у него была новая жена, с которой он был кратко счастлив и удачлив. Он наведовались ко мне в гости в те годы, когда я случайно учился в аспирантуре. Снимал квартиру на Бирюлево-Товарная. Беспокойный Никеша в эти приезды в Москву увлекся компьютерами и быстро эту сферу освоил. Начал пристраивать их и иную оргтехнику по бюджетным организациям и крупным предприятиям. Пошли сочные заказы и я, тогда, стойкий столичный житель, помогал ему получать, грузить, отправлять, сопровождать бесчисленные коробки, обмотанные скочем. Почтой, в основном. Никеша считал, что такой способ выгоден. Вагоны, поезда, проводницы, начальники поездов и грузовых станций, бумаги, печати и невыносимо нервная беготня по Москве. Это длилось года два. Никеша уже покинул холодную Сибирь и вскоре был уже в Средней Азии, уверенный и улыбчивый, в другом городе и с другой женой. Местной. Дочерью учительницы русского языка. Очень симпатичной и фигуристой. С русыми длинными волосами и приветливой улыбкой. Что она нашла в Никеше непонятно, но союз их был эффектен и красив. Он худой, остроносый, с интеллигентными залысинами, серыми глазами и торопливой речью, а она, большеглазая, высокая, в брючках или узких джинсиках, на белой машине, на низком каблуке. Она приезжала со своим сыном от первого брака. Толстым и противным мальчиком с глазами, вечно ожидающими подарка. Это была, наверное, вершина Никешиного предпринимательства.
Он был добр и щедр, он водил меня в рестораны и богатые офисы, которыми управлял. Там кипела работа, все его знали и ждали его решений. Родственники очень гордились его успехами. Потом наступила пауза в наших отношениях. К несчастью, мои дела тоже пошли в гору и время превратилось в бесконечные разъезды, встречи, проекты, которые наполняла всякая никчемная лабуда. Все закончилось доносом и следствием, были суд, условка и мелкие неприятности, вроде развода и дележа имущества.
Никеша, верно, тоже прошел жернова перестройки, все потерял, начал строить новые проекты в разных городах и странах, с новыми женами и надеждами. И вот я, нечаянно, вспомнил, что он мне звонил, что предлагал участвовать в его очередном проекте. Что-то там с ломом цветных металлов. Но денег для участия у меня уже никаких не было, я был младшим партнером у моих друзей в большом волжском городе, да и цветным металлом я никогда не занимался. Фирма наша была известна все больше проектами по строительству.
Но звонок остался. И в результате его существования я оказался в большой академческой квартире посреди шумной столицы маленькой страны на южных границах, когда то всесильного, СССР. Советского в нем было много, но уже как патина, в зданиях, в дворах, в ограде парков, в подразбитом асфальте.
Женщина была маленькая. Ростом мне по плечо. Внимательные глаза в немного раскосых глазах. Она молчала, плавно и ладно двигалась, когда подавала нам блюда и напряженно молчала. Чувствовалось ее недовольство. Она была из большой семьи большого начальника и владела большой квартирой. В ней, в этой квартире, умещались кроме нас еще два племянника-студента. большое пианино и стеклянный сервант с богемски хрустальными старомодными бокалами. Пианино тоже было чешское, а еще тесная душевая кабинка, чуланчики, где спряталась куча всяких приборов для уборки и стирки. Была большая кухня, столовая, тоже большая, заставленная, неожиданно для пространства для трапез, от пола до потолка книжными стеллажами. Книги были, в основном, по медицине. Я часто перебирал эти солидные фолианты. На разных языках. Потом, когда освоился. Был также кабинет с огромным столом, покрытым зеленым сукном и черным кожаным диваном с высокой спинкой и валиками по бокам. Апофеоз академической квартиры. Неожиданной так далеко от Москвы
Никеша принял меня приветливо, быстро объяснил ситуацию и умчался куда-то. Я принял душ, переоделся в свежее и тоже поехал по делам. Такси здесь были повсюду. Город оказался небольшим и потому присутственные места были очень даже удобно доступны. В ожидании разных совещаний и брифингов, приемов и подписей, я обошел весь центр города, порадовался весенним деревьям, первому теплу, чистым улицам и голубому небу над горами, которые торжественно синели вдали.
Я сразу увидел ее. Она шла в легком пальто, неожиданном в мире, где царят мешковатые ветровки и разномастные брюки с кроссовками. Я шел навстречу и поклонился ей в приветствии. Она, неожиданно, остановилась и подняла на меня глаза. Полные слез. И мы пошли по улице вместе. Зашли в небольшой сквер. Посидели на скамейке, потом пообедали в кафе. С пряными восточными блюдами и уже с негромкой улыбкой и пустяшной болтовней. Я рассказывал анекдоты, истории из жизни, умничал и хвастал в меру. Она оттаяла и мило удивлялась моим россказням. Внешне такая строгая, особенно, когда надевала очки. Ей лет сорок, была замужем, здесь рано выходят замуж, муж был из семьи известного генерала. Началась война, войны сегодня часто случаются, и муж на ней пропал. Потом генерала арестовали, погасли и ушли родители, оставив на ее попечении младших сестер, потом - замужество сестер, их проблемы и горести. Так и прошли годы. Вчера ей врач сказал, что детей, наверное, уже не будет. А сегодня Никеша уехал в новый поход, в новую страну, к новой жене.
Так все и сложилось. Вечерние разговоры, утренние объятия. Задержка, ожидание, крики и мокрые пеленки, коляски, косички, бесконечные хлопоты. Где ты сегодня маленькая женщина с темными глазами, в которых страх вперемешку с доверием заставляли останавливаться сердце в ожидании счастья? Ждешь ли меня? Там. Там, где нет времени, там, где нет разлук и времен года.