Не подобает скромному человеку кичиться перед всеми своею учёностью, если и не сочинил он за свою жизнь хоть одного литературного трактата, где и показал бы со всею на то убедительностью то, что и умеет он мастерски владеть искусством риторики и софистики, ловко жонглируя языковыми оборотами родной ему речи, как кормчий умеет управляться со своим веслом и парусами, когда его утлое судёнышко застигает посреди океана десятибалльное цунами. Так виноградарь ловкими движениями руки срезает секатором с кустов грозди спелого винограда, а пахарь, с требуемым на то усилием, налегает на плуг, ведя его с удивительной параллельностью той борозде, по которой он только что прошёл из конца поля в другой его конец.
Но и пойдёт у нас речь совсем и не об этих сферах жизнедеятельности человека разумного, а коснёмся мы деяний и куда более значимых, ибо, помимо физических достоинств, у людей ещё могут присутствовать и умственные, и только те из них, кто изберёт для себя задачей преуспеть и на поприще литературном, где и требуются незаурядные способности по мастерству наведения множества теней на один и тот же плетень, только те люди и смогут раскрыться перед всеми в плане их интеллектуальных возможностей, что и послужит к вящей их славе как среди их современников, так и отдалённейших потомков.
А потому и выберем мы для своего рассказа то, что и послужит нам всем уроком, ибо только описывая что-либо можно выявить меж чем-либо что-либо и такое этакое, чему мы и не будем давать вразумительного определения, ибо ещё и сами не знаем, а о чём именно у нас тут пойдёт речь, когда всё выше понаписанное было лишь кратким вступлением, а сравнительное жизнеописание будет и ещё короче, ибо краткая мысль имеет перед длинной то несомненное преимущество, что не уводит читателей куда-то вдаль от сути самого вопроса.
Вот так вот весьма издали и начали мы знакомство с литератором, творчество которого не оставило абсолютно никаких следов в истории общемировой литературы, но имя которого неоднократно упоминалось в недошедших до нашего времени трудах самых разных античных историков. Звали его Квинт Вариний Метелл. И если его имя уже как-то и упоминалось нами ранее (чего мы и не можем упомнить), то лишь и повторимся в том, что на этот раз ничего особо хорошего о нём сказать мы и не сможем, ибо его творчество до наших времён так и не дошло, чтобы честно и без прикрас дать ему хоть какую-либо литературную оценку, а потому, если ранее мы по этому античному литератору уже и высказывались, хваля его за что-либо такое, то теперь мы выскажемся по нему и с ещё большей определённостью, не делая его противоречивой личности абсолютно никаких поблажек, но раскрывая её перед всеми во всей её (не)приглядной сущности.
Как и предполагают иные современные литературоведы и историки древней античности, жил он на рубеже тех тысячелетий, и то ли во втором столетии до нашей эры, а то ли во втором столетии уже и нашей эры. Но с ещё большой долей уверенности можно утверждать, что конкретных дат его жизнедеятельности ни в одном, из так и не дошедших до нас исторических повествований, обнаружено так и не было, и если что о нём ещё и известно, так это только то, что он написал две комедии ("Упрямый осёл" и "Йети в Хамунаптре") и одну поэму ("Графоманика"), которые и были изданы массовыми тиражами, но до наших времён ни одно из этих произведений, само собою, так и не дошло, хотя труппы бродячих артистов и ставили эти комедии в свои репертуары.
Но существуют (ничем особо и не подтверждённые) предположения, впервые сформулированные в 17-ом веке группой ведущих британских учёных, что весь тираж его избранных сочинений утонул вместе с ним самим (хотя, сам он, возможно, и спасся), когда он путешествовал на триреме из Бриндизи в Сиракузы. Следы той затонувшей триремы так и не были обнаружены современными исследователями чего-либо такого затонувшего, что наводит нас на мысли о том, что не были ли причастны к этому происшествию инопланетные существа, когда сия тайна и до сих пор окутана мистическим ореолом?
Но вернёмся к личности самого Квинта Вариния Метелла. По недошедшим до нашего времени источникам, это был не совсем и глупый человек, который регулярно предавался пьянству и обжорству, активно посещал лупанарий, да и вообще, не являл из себя пример истинной добродетели. Его современники характеризовали его как грубияна, жмота, злостного плагиатора, да и вообще, малосимпатичную кому-либо личность, чему свидетельством было и то, что он был не единожды женат, подрабатывал тем, что пас гусей и путал падежные окончания, когда брался переводить свои литературные труды с латыни на древнегреческий и древнеегипетский языки. Хотя, в научной среде античных литературоведов существуют предположения о том, что так о нём отзывались исключительно его немногочисленные завистники, а сам он был человеком весьма и положительных качеств характера, что при его несомненном таланте сочинительства чего попало ставило его в ряд ведущих литераторов того, столь теперь уже и далёкого от нас времени. Но и в который уже раз повторимся, что убедительных подтверждений всему этому в исторических трудах той эпохи до сих пор так и не было обнаружено, что лишь лишний раз подтверждает полную незначительную значимость этого античного литератора для общемировой литературы. Да и был ли он вообще - вот тот вопрос, ответ на который мы уже и не сможем получить?