Моё детство в значительной своей части прошло под Ташкентом. Тогда мы проводили там практически каждое лето у родителей мамы. А в 1986-м, после аварии на ЧАЭС и эвакуации из Припяти, нас, детей, первым делом отвезли к бабушке с дедом, приходить в себя и доучиваться. Вещей с собой практически не взяли, а то, что взяли, пришлось уничтожить после долгих поисков и посещения единственного места в Ташкенте, где умели пользоваться дозиметром и знали в этом толк. Мы с сестрой тогда остались даже без обуви, которую в пакетике, держа двумя пальцами на вытянутой руке, бегом унесли в неизвестном направлении, сопроводив непонятными тогда словами «на захоронение». Сотрудники помогли нам купить новые носочки и обувь, добавив недостающее из какой-то местной кассы взаимопомощи, так как своих денег у мамы почти что не было. Чуть позже, в школе, где нас приняли, сотрудники по собственной инициативе собрали средства и купили нам с сестрой по несколько комплектов верхней одежды на разные сезоны в качестве дружеского акта безвозмездной помощи и поддержки… А после развала Союза, ещё несколько лет спустя, мои родственники с большими приключениями выезжали оттуда фактически в неизвестность, но в Россию, за бесценок продав дом и хозяйство. Сумели они продержаться там так столь долго и отделаться относительно легко лишь потому, что были этническими татарами, а не русскими…
Сравнительно недавно, пару лет назад, я, волей случая прилетев по каким-то своим делам, вновь смог посетить Ташкент и прогуляться там по центру не только жарким днём, но в комфортной прохладе летних ночей, мысль о возможности чего мне даже в голову не пришла бы в далёкие времена детства. Ночной Ташкент жил своей насыщенной современной жизнью, по многополосным автострадам спешили машины, работали автосервисы, активно и громко шло строительство. В просторной столовой, советского ещё типа, но со всеми атрибутами текущего времени, можно было на выбор вкусно и относительно недорого поесть, расплатившись исключительно местными деньгами. Часто я слышал не только узбекскую, но и русскую речь и сам не испытывал никаких неудобств, говоря везде исключительно по-русски. Запомнилось, что даже надписи на магазинных чеках были на привычном для меня родном русском языке, а цены, если умственно подставить разделяющую запятую, легко переводились на рубли и копейки.