Октаву птиц в расстрелянном лесу
унёс закат, стекая по оврагам.
Последний луч, приблудною дворнягой
лизнул поля по сонному лицу,
бросая тени в оспины воронок,
и ночь за краем солнечной короны
открыла путь к небесному дворцу.
Там полусфера сонной позолоты
равновелика храмовым огням,
и требы призрачной души принять
готова россыпь млечного оплота,
макая в тучу лунное перо,
но хрупкость слов затерянных миров
сбивает выдох дальнего прилёта.