СЕМИМОСТЬЕ
За текущей водой устремляюсь упрямо туда,
Где мечты уплотняет волшебная эта вода,
Где каналы, встречаясь, о чём-то тепло говорят,
Где, играя в гляделки, мосты над водою парят.
Колокольня Никольского льёт утешительный свет,
Храм Иси;дора вешние маковки поднял в ответ.
На Пикаловом встану, наивно считая мосты.
Город, милый, желанья мои и сложны, и просты…
Я заветное выберу и ровно в семь прошепчу,
Словно в сердце затеплю непрочной надежды свечу.
Мост Пикалов, ты море людских упований узнал!..
И монетка, блеснув, упадет в неглубокий канал.
***
Запуталась. И невдомёк
На счастье что, а что на горе.
Я просто лягу на песок,
Чтоб долго-долго слушать море.
Пусть не права, пусть не у дел,
Пусть безнадёжно опоздала.
Ах, только бы прибой шумел,
Волна отталкивала скалы!
Гул, проходящий сквозь меня…
Пульсация усталой плоти…
И ничего не изменять,
Не грезить больше о полёте.
Лежать, молчать, врастать в песок,
Как будто он всему основа…
И в пене набежавших строк
Расслышать вдруг живое слово.
СНАСТИ
Отец мой не был рыбаком.
Бывало на пикник силком
Его не вытянешь,
Какая там рыбалка!
Но после похоронных дней
Средь грустных папиных вещей
Нашлась коробочка.
Пустяк, а бросить жалко!
В коробке блесны и крючки,
И разной формы поплавки
Лежат в ячейках, как
Нарядные конфеты.
Решили: кто-то подарил,
Отец убрал, да и забыл,
Но мне подумалось,
Что неспроста все это.
А если, папа представлял,
Как на Шуваловский вокзал
Воскресным утречком махнёт,
Собравши снасти,
В вагоне сядет у окна,
А дальше речка, тишина...
И сквозь листву смеётся
Солнышко от счастья.
Он никогда не говорил,
Чего хотел, о чем грустил.
Он уставал и спал
Под старомодный телек.
И, может, видел он во сне,
Как лучик солнца на блесне
Танцует весело
И в речку тянет берег.
ОБЛАКО
У облака ни братьев, ни сестёр.
У облака коллеги-облака.
Меланхоличной синевы шатёр
И семицветной радости река.
У облака ни друга, ни отца,-
Наставники из рода грозных туч.
У облака ни храма, ни дворца.
Приятель ветер и приятель луч,
Которым дела нет до облаков,
Поймают и отпустят. Нрав таков.
У облака есть речь, сказал Поэт.
Но мы не слышим облачных бесед.
У облака есть песня и она
Лишь малым детям на Земле слышна.
***
Случилось с нами самое простое.
Из-за чего и жить, наверно, стоит,
То, без чего тоскуют и томятся,
То, что прекрасно в сорок, как в семнадцать.
Случилось с нами самое земное,
Что не стереть обидой и виною,
В чем сомневаться – глупо, малодушно,
За что благодарить, конечно, нужно.
Пусть радостью не каждый день расцвечен,
Но не жалею я о нашей встрече.
И что ни уготовано в финале,
Мы больше обрели, чем потеряли.
***
Я хотела бы к вам прикоснуться
взглядом.
В самый светлый ваш день
незаметно рядом
оказаться,
запомнить в одно мгновенье
и прищур светлых глаз,
и руки движенье,
и улыбку.
Пускай я влюбиться рискую,
но мне хочется
голос услышать вживую;
и не тот, что парадно
звучал со сцены,
а другой…
может быть его помнят,
стены
дома старого,
улицы помнят, вода…
Я по берегу снова иду туда,
где неспящие львы
и мостов усталость,
где поэтам всегда
хорошо скиталось,
где заметны едва
над рекою сизой,
как дымки папиросок,
стихов эскизы.
***
Всё тише желания, проще мечты,
всё меньше нужды сочинять небылицы.
Как будто душа доросла до черты
и вдруг поняла, для кого ей трудиться.
Похоже, с меня заклинание сняв,
ушли злые феи в подземные царства.
Что мне остаётся от прежних забав?
Лишь изредка грусть принимать
как лекарство
от глупости. Мир оказался другим.
И я, оказалось, чего-нибудь стою.
Всего-то и надо, прожить сорок зим
и вдруг познакомиться с новой собою.
Лукавлю. Не вдруг. День за днём, не спеша
к себе от себя я иду по приметам.
О, только б назад не пуститься, душа!
О, только б продолжить движение это!
***
Беру в копилочку поэта
Луну, изгиб реки и клёны –
Всё, чем душа сейчас задета.
Беру мальчишки взгляд влюблённый,
Пусть обращённый не ко мне.
Весь город многомиллионный
Как будто выкупан в весне!
Блестят асфальт, гранит и листья,
Переливается река,
Легко неся осколки истин
В залив, где ширь и облака,
Где одинаково ничтожны
И радость наша, и тоска,
Где время и пространство схожи,
И обрывается строка.