Дороги струна
Cмолитой пахучей жарой
Наканифолена
До ослепляющей глади.
Август по шву протекает дождями
Но ещё может тряхнуть стариной.
Вот хронический меланхолик,
Погрузившись в мир сухофруктов,
Всыпав харонше хароново: сколько-то там рублей,
Мчит в край ажурных теней на маршрутном,
Уклоняясь от параферналий товарищества и садоводства:
Бездонных распросов и распростёртых граблей.
Там, проклеена ласковым светом,
Паутинка застыла на солнце,
Перегородив дорогу,
Будто потусторонний брателло
Из потустороннего своего пистолета
В Стрибога шмальнул наповал,
И больше не стало ветра,
И больше не стало бога
От этого.
А осенью пулевое отверстие
Свернут и положат в шкаф
В одной из клеток пространства,
Отчерченной пунктиром штакетника,
И с крышей двускатной — над,
И будут салютами рваться астры
Сквозь тернии сумерек
В небеса,
Изрешёченные самолётами в сито.
Впрочем, вотще наш на земли и на небеси
Мне кажется путь,
Мастеров стилей бешенно черпающего ведра
И разбитого у колен корыта.
Лучше видеть не дальше кончика носа
Или края стволов и лениво рукой
Смахивать мушку со лба:
Докуку, до «ку-ку»
Довести норовящей своей незакатно зудящей
Потребностью причаститься даров
Среди сосен, как части боров и лесов,
А последних как части планеты, летящей
Неизвестно куда, как всегда,
Что для психики нашей и вовсе не повод
Выйти из строя.
Это знают все боги, все дамы и все господа:
Мрак неведения — лучшее состояние ума
Для героя.