Автор: Фридрих Ницше.
(1844-1900).
Мудрость.
Череп!
Мудрость глядит из зияющих впадин глазных,
Тихо гниющая лобная кость говорит без тумана:
Нет наслаждения правдой в волненьях пустых,
Нет красоты и ума вдохновений в пожаре обмана.
Ряд обнажённых зубов, искривлённых тоской,
Грустно смеётся над тем, что мы славим и нагло позорим...
Избранных эта насмешка зовёт на покой
Без упоения призрачным счастьем, иль видимым горем...
Правда - в недвижном одном замираньи, в гниеньи одном!
Тайна - нирвана; получит блаженство в ней ум безнадёжно-бессильный...
Жизнь - есть святое затишье, покрытое сном...
Жизнь - это мирно и тихо гниющий от света могильный
Череп.
Кошмар
Ко мне опять вливается волною
В окно открытое живая кровь...
Вот, вот ровняется с моею головою
И шепчет: я - свобода и любовь!
Я чую вкус и запах крови слышу...
Волна её преследует меня...
Я задыхаюся, бросаюся на крышу...
Но не уйдёшь: она грозней огня!
Бегу на улицу... Дивлюся чуду:
Живая кровь царит и там повсюду...
Все люди, улицы, дома - всё в ней!..
И не слепит она, как мне очей,
И удобряет благо жизни люду,
Но душно мне: я вижу кровь повсюду!
Полночь.
Мне душно... Пропасть время поглотила...
Не умерщвлён ли я бесстрастной тишиной?!
Земля мертва, как будто, все могила
Насильно отняла, что билося со мной.
Сон или смерть?! Потухшими глазами
На всё глядит луна, печальна, как мертвец,
И есть ли жизнь на ней, объятой небесами?
Сатурн надел на всё забвения венец!
Быть может, умер я и взор мой - привиденье,
И странствует душа в неведомых мирах,
В ней всё слилось - и вечность и мгновенье,
И мрак, и свет - в один безумный страх.
Нет, я дышу; я чую сердце живо,
Я слышу мира вздох, он вырвался, как луч,
Полночный час смеётся так игриво
И говорит, как мир таинственный могуч.
Все заснуло сном могучим, даже море спит...
Ночь соткала саван крепкий, волны усмирив...
Вал гремучий очарован, пеной не бурлит
И гранита не тревожит под ночной мотив…
Но не спит и гневно дышит море в глубине
И порою, не страшася злобной темноты,
Передаст мятеж свой скрытый дремлющей волне,
И волна отринет мигом чары слепоты.
И взревёт от гнева море... Отдыхать не в мочь
Тем, кого томят виденья прежних грозных битв...
Мрачен сон вождей-титанов и напрасно ночь
Злых проклятий им не шепчет, а слова молитв.
О, сожжённое насильем, море, ты мой друг,
Я постиг твой вызов к небу, муки скорбных грёз
И хочу твои страданья, твой святой недуг
Не смягчить, а смыть навеки током мощных слёз.
Топчи моё имя в грязи! Позорь и бесчестье прощая.
Любовь пусть замучит меня! Топчи моё имя в грязи,
Я юность твою погубил, извлёк из обителей рая,
Топчи моё имя в грязи и смертью меня зарази!
Казни красотою своей, бросаясь на грязное ложе...
В объятьях безумных ночей казни красотою своей,
И тело богини моей на падаль пусть будет похоже!
Казни красотою своей и смейся над жертвой страстей!
Я всё, всё прощаю тебе, прости же меня, дорогая,
Забудь оскорбленья мои, я всё, всё прощаю тебе,
Любовь пусть замучит меня, и ревностью страшной сгорая,
Я всё, всё прощаю тебе, как злой и коварной судьбе...
Кричат вороны,
И спешно к городу летят.
Зима на троне,
И Родина зовёт назад.
Но ты стоишь
Среди бурана полугол.
Зачем, глупыш,
Зиме навстречу ты ушёл?
Мир как врата
За ними тысячи пустынь,
И холода.
Ты вечно будешь там один.
Как будто дым,
Что ищет холод в небесах,
Блуждаешь ты.
И бледный иней на губах.
Лети, птенец!
Лети с пустынной песней в даль.
Закуй, глупец
Ошмётки сердца в лёд и сталь.
Кричат вороны.
И спешно к городу летят
Зима на троне.
А где нет Родины - там ад.
Это осень стучится опять...
Пролетай, пролетай поскорее!
Плод не держат деревья: сильнее
Стали ветки на них трепетать...
Это осень стучится опять.
Плод! скажи мне, шептала что ночь,
И про тайны, какие открыла?!
Она тайной тебя умертвила,
Пурпур сходит со щек твоих прочь
Плод! скажи мне, шептала что ночь?
Для мук раскаянья мне дайте преступленья,
Иль я умру от грозной пустоты...
В груди моей темно, как в капище сомненья,
Где язва - мысль и жадный червь - мечты.
Не осуждай меня, мои порывы злости:
Я раб страстей и грозный бич ума...
Душа моя сгнила, и вместо тела - кости...
Не осуждай! Свобода есть тюрьма.
Для мук раскаянья мне дайте преступленья
Иль я умру при свете тёмных туч...
В моей крови кипит безумство озлобленья,
Дыханьем жжёт коварный демон-луч.
Заснула жизнь в объятиях заботы
Мой ум молчи!
Кругом всё спит, живут враги дремоты
Одни ключи.
Душа моя, как ключ, всё хочет биться
Во тьме ночной.
Как песнь любви она всегда дивится
Себе самой!
Огонь любви! Как жажду я сиянья
Твоих очей!
Стихийный миг могучего желанья
В груди моей.
Но солнце - я и в свете, как в эфире,
Всегда один...
Когда б, о ночь, блистать в твоей порфире
Из мрака льдин.
Когда б я мог и смел, о, мрак, сразиться
С твоим венцом!
Когда б звезда могла в меня влюбиться,
Лобзать огнём...
О, если б мне из той груди волшебной
Весь выпить свет,
То мир покрыл фатой целебной
Её привет.
Но тщетно я стремлюсь с священной страстью
К тебе, о ночь!
Душа моя, влекома тайной властью,
Отходит прочь.
Она болит и ноет от заботы...
Мой ум молчи! -
И вторят ей среди дремоты
Одни ключи...
Я бы хотел привести человека к руднику былой поэтической мысли. Той которой я нахожу незаслуженно неизвестной. Эти произведения требуют этого внимания. Царегородцев Никита.