Служитель нищий Мельпомены,
Мой ненаглядный мне чужой.
Принадлежит он только сцене
И лишь цветы несёт домой.
То смотрит на меня украдкой,
То поднимает в потолок
Глаза во время речи сладкой,
Ведя с коллегой диалог.
Он девушку в мученьях ждал.
В молчанья миг горящим взглядом
Окинул зал, прошедши рядом,
Он Александры не признал.
Он стал мрачнее серой скуки,
Последней фразы не сказал,
Скрестил на грудь невольно руки,
Запнулся, речь свою прервал.
Не взял и за руку невесту,
Испортив сцену, так не к месту.
Легла на ум безумья тень —
Спектакля был премьерный день.
Сглотнув застывший в горле ком
И, все краснея от волненья,
Люд озадаченный мельком
Увидел, ждавший продолженья.
«Всегда играл он безупречно!», —
Собравшись, вышли за порог.
Минуты длились, словно вечность,
Но вспомнить слов никак не мог.
«О, солнца луч моей унылой жизни!
Ты и в молчании прекрасен, будто бог.
Не слушай злую ругань укоризны,
Избавь нас всех от суетных тревог».
«Страдая в одиночестве мятежном,
Я каждым днём жил, ожидая ночь,
Доколе не услышал голос нежный,
Что не помог все беды превозмочь.
Теперь живу одним коротким взглядом,
Что редкий раз ловлю между толпой,
Но только им и, зная, что он рядом,
Я счастлив, сломленный судьбой»