Рассказывал мне как-то один мой приятель Саня из далёкого малоизвестного небольшого города одну историю, не так давно произошедшую. Хотя и у названия этого городка тоже история имеется.
Раньше, лет сто сорок тому назад, в пору его основания, назывался он Мукасырск. Мололи там муку, да небольшой гормолзавод был уже в более позднее время на месте старой сыроварни. Долго был, пока самому рыжему умнику не пришло в голову «вбить последний гвоздь в гроб коммунизма». Так вот, название это как-то не прижилось. То ли жители боялись сломать об него язык, то ли ещё по какой причине. В итоге все сошлись на более благозвучном «Мухасырске».
В этом городе возникла неприятная ситуация. Напасть, так сказать. Нет, не мухи. Голуби. Много голубей. Десятки тысяч. Всему виной множество домов с вентиляционными отверстиями в крышах, да местный небоскрёб — элеватор.
Пернатые воришки каждый божий день слетались со всех концов городка к элеватору и клевали зерно со стоящих и ждущих своей очереди разгрузки машин.
Даже откуда-то взявшиеся коршуны, поселившиеся на элеваторе, так и не уменьшили расплодившуюся популяцию. Зато расплодились сами.
Вот и решили в городе потравить злостных зерноедов. Вызвали специалистов.
Но об этом, естественно, никого из жителей не предупредили. Дело было ближе к концу зимы в понедельник.
— Баба Вера, у нас во дворе шестьдесят три дохлых голубя валяются! — сказал сынок того самого Саши, придя со школы.
— Опять ты всё выдумываешь, — ответила пожилая женщина. — Коля, нехорошо старших обманывать.
— Да честное слово! Сам в шоке.
Через несколько минут раздался телефонный звонок. Вера Владимировна взяла трубку. Женский голос произнёс:
— Мам, без маски на улицу не выходи! Говорят, у нас эпидемия птичьего гриппа началась. Весь город дохлыми птицами усыпан.
— Шестьдесят четвёртый! — крикнул Коля бабушке, увидев в окно свалившегося в сугроб, как подбитый самолёт, голубя. Хвостом вверх.
Женщина тоже посмотрела в окно, машинально перекрестилась.
Другие жители смиренно готовились ко грядущему апокалипсису. В аптеках снова раскупили маски, в большом количестве оставшиеся после якобы окончания эпидемии ковида, принявшего более лёгкую форму. Цены на гречку подросли так, что дешевле было питаться рисом. Зато курицу все почему-то обходили стороной. Перешли на свинину и рыбу.
И только Михалыч, дядя Александра, весёлый дедок, стоял перед куриным отделом на рынке, чесал шапку-ушанку и спрашивал у продавца:
— Эй, красавица! Почём ляжки куриные?
— Вы про бёдрышки или про голень? — лениво спросила та, слегка улыбнувшись.
— Бёдрышки. Забыл, старый, слово такое.
— А вы знаете, у нас в городе новая эпидемия, — шёпотом сказала продавец.
— А мне-то что? Ковид со свиным гриппом пережил. И это переживу. Взвесь мне два кило.
В течение недели люди заметили, что дохлые голуби со дворов куда-то исчезли. Только крыши домов близ элеватора были усыпаны лежащими в разных позах птицами. А в субботу по местному телевидению наконец-то разъяснили все детали спецоперации по борьбе с вредителями. И после многочисленных жалоб в администрацию были убраны с крыш последние следы так и не состоявшегося апокалипсиса.
В последствии, сидя у окна, Саня говорил сыну Коле:
— Смотри, опять пролетела огромная стая голубей в количестве... семи штук.