Летит чудная колесница,
едва касается земли.
Вознице это только снится,
но правдою его не зли!
Сам, как степная кобылица –
взбрыкнет и скроется вдали.
Боясь прямолинейных мнений,
он не приемлет простоты.
Категорических суждений
страшится больше клеветы.
Поток критичных откровений
сдержи – не надо правоты.
Пусть колесница расписная,
лубочной радуя красой,
сольется с радугой и снами,
с лугами, с утренней росой.
Пусть остается с ним и с нами,
наполнит целый мир собой.
Когда вознице очень трудно,
когда не верит в чудо сам,
он ощущает, что подспудно,
в сердечной смуте, где-то там,
уж вызревает безрассудно
то, что угодно небесам.
Он в колесницу запрягает
золотогривого коня,
в его очах он замечает
немыслимую мощь огня.
С полуулыбкою гадает:
«Куда ж ты вынесешь меня?»
Чудная мчится колесница,
и грива золотом горит.
Вдруг колесница накренится,
но свой полет не прекратит.
Над ней – простертая десница,
и Бог с возницей говорит.