В день, когда Жан оказался в клинике доктора Бернара, он получил сообщение от своего помощника о тяжёлом заболевании у той, что подарила ему чувство любви, изменив многое в его жизни своими словами о муже. Тогда впервые он понял, как может любить человек и какое прекрасное это чувство. В момент опасности она думала не о себе, а о своём любимом, желая ему, единственному, счастливой жизни без неё. Теперь она нуждалась в помощи и он готов был сделать всё. Надо было выяснить, в какой стране это заболевание успешно лечится и решать вопрос её выезда. Это не составляло для него труда. Направив письма-запросы в ведущие клиники Европы, решил немного покататься, зная на практике, ответы получит через сколько дней. Слегка непогодило, трасса была практически пустой. Ему, опытному горнолыжнику, не казалось опасным прокатиться в такую погоду. Что произошло с ним не мог понять и сейчас, анализируя то событие, помнил лишь фразу на английском: - Damn Asians (Проклятые азиаты)...
Что же будет с тобой, любимая? - подумал Жан, стоя у окна в своей одиночной палате и всматриваясь в огоньки Парижа. - Ты всегда была сильной, будь и сегодня такой! Ты спасла мужа, найдя клинику в Москве и оплатив то лечение. Ваше турне по Италии в год его шестидесятилетия, обрадовало меня. Ты осталась прежней, моя леди... Прости, но я встретил женщину и хочу оставить её с собой на долгие годы. Устал от одиночества и ростки нежности к ней, прорастающие в моём сердце, позволяют надеяться на счастливую жизнь в будущем. Я потерял, любимая, своё лицо навсегда. При встрече ты не узнаешь меня и пройдёшь мимо, но я приобрёл свободу и рад этому безмерно. Многое мною сделано для страны, которую я представлял и теперь свободный европеец. Мой отец хотел, чтобы я стал им. Новое лицо, новое имя, новая жизнь. Я не смогу молиться всевышнему в мечетях, как обещал тебе в письме, но знай, всегда буду читать 113 суру Корана "Аль-Фаляк", сохраняя верность, как сохранял её все десять лет. Обязательно найду возможность увидеть тебя, не боясь быть узнанным. Помню свой приезд в ваш город у моря. Бродил по улицам, смотрел на вас издалека и был счастлив видеть тебя всегда весёлую. Любить и быть любимым, таков посыл я услышал от тебя, любимая...
Утром доктор Матис предложил немного поговорить с ним о чём угодно, чтобы проверить мимику и определённый дискомфорт, если он возникнет при разговоре.
- Начнём с малого, месье Жан. Не спешите, отвечайте на мои вопросы краткими ответами. Вы сегодня хорошо спали?
- Да, хорошо, - ответил Жан, почувствовав некоторое покалывание в области губ. Он, практически, не чувствовал лица.
- Вот и славно! Вижу некоторое движение мышц. Наши специалисты будут работать с вами ежедневно. Я назначу ряд косметических процедур и это позволит уменьшить болезненность, восстановит чуствительность кожи, восстановит кровоснабжение. Говорить можно, но лучше меньше. Скоро вы сможете вернуться к прежней жизни.
Не хотелось бы, - подумал Жан, а вслух произнёс: - Говорите, доктор Матис. Вижу у вас есть новости, но вы не знаете, как сказать.
- Вы очень внимательный, Жан! - тихо промолвил доктор Матис. - Странные новости и они касаются не вас, а мадам Орели. Её разыскивает полиция по обвинению в убийстве доктора Бернара. Он умер вчера, отравлен, там всё не так просто. Его выпустили по подписке домой два дня назад. Он вызвал нотариуса и переписал завещание, а через день умер от неизвестного пока яда. Насколько я понял звонившего офицера, доктор Бернар всё своё состояние оставил мадам Орели.
Есть несколько его предсмертных писем, но их содержание пока не раскрывают. Дочь доктора Катрин назвала Орели в полиции в качестве убийцы, чтобы не брать развод, а получить всё. Много гадостей наговорила эта девица. Софи молчит, лишь плачет.
Муж её так и не вернулся с отдыха в Италии.
- А Орели убила доктора за завещание, дав выпить яду? - усмехнулся Жан.
- Абсурд, полный абсурд, месье Жан! Понимаю, понимаю. Но её нигде не могут найти. Вы случайно не знаете куда она уехала? Может она сказала вам свой адрес?
- Знаю, доктор Матис! Орели осталась жить в моей квартире, любезно согласившись помочь мне в реабилитации после клиники. Она многому научилась у мужа и прекрасно за мной ухаживала в период моего пребывания у доктора Бернара.
В течении всех дней с момента нашего приезда она не выезжала в Валь д’Изер, тому есть свидетели. Мой дом не просто покинуть, он оснащён новейшим оборудованием и консьерж очень хорошо несёт свою службу, живя в цокольном этаже. Ему во всём помогает жена Жанет, а раньше там работали его родители...
Произнеся последние слова, Жан замолчал, в волнении подошёл к окну, из которого открывался великолепный вид на Елисейские поля, где расположилась клиника Рон Пуан, в самом центре Парижа.
Почему я раньше не обратился к старому консьержу? Ведь он наверняка знал, кто жил в моей квартире раньше и сможет рассказать мне всё о них. - внезапно мелькнувшая мысль отвлекла Жана от разговора с доктором.
- Можете сообщить мой адрес, а лучше пригласить Орели в клинику и пусть её допросят, но при мне, доктор Матис. Я буду присуствовать при этом в качестве её адвоката. Что касается заявления Катрин, то оно ложное. Когда придадут огласке письма доктора Бернара, то все узнают истину. Она не дочь доктора, а его друга Дидье. Это мне рассказал сам доктор Бернар. Он сохранил всю переписку между Дидье и Люси, женой доктора. Доктор и сам мог отравиться. Ему бы не удалось уйти от ответственности за происходящее в его клинике и он не захотел так бесславно закончить жизнь талантливого пластического хирурга.
- Всё, сказанное вами, Жан, ужасно! Я знал жену доктора, как и его друга Дидье. Не очень близко, но всегда обменивались приветствием при встрече. Дидье - редкий мерзавец, живущий всегда за счёт женщин. Странный выбор был у Люси!
Доктор ушёл, удручённо покачивая головой. Жан набрал домашний телефон и кратко произнёс:
- Приезжай в клинику, Орели!
Ожидание было томительным. Хотел без слов, только по выражению глаз узнать всё о его новом лице. Она одна знает, каким он был раньше. Где-то глубоко внутри он сожалел о себе прежнем.
Увидев её в своей палате, не удивился произошедшим изменениям. Она стала такой, какой была при первой встрече. Вся одежда на ней была безупречно подобрана. Перед ним стояла женщина, излучающая тепло и нежность.
- Ты очень красив, Жан! Но я всегда буду помнить и то твоё лицо, подаренное матерью. Будь счастлив, дорогой, пусть тебе сопутствует удача во всём
Он поцеловал её в голову, тихо проинеся: - Я никому не дам тебя в обиду, дорогая Орели! Пока живу, пока дышу.
В палату вошёл помощник доктора Матиса, сказав, что все собрались в конференц-зале. По дороге Жан коротко рассказал о случившемся. По лицу Орели пробежала тень скорби, но она справилась. Войдя в зал, держалась за руку Жана.
- Посмотрите, как она выряделась, узнав о смерти мужа! И уже подцепила в Париже кавалера, - воскликнула Катрин, обращаясь к полицейским, не узнав Жана.
- Давайте перейдём к прочтению имеющихся у нас документов, - произнёс полицейский, приглашая Жана и Орели сесть рядом с доктором Матисом.
В своём предсмертном письме доктор Бернар подробно рассказал о жене, о рождённом ею ребёнке от Дидье, дополнительно написав прошение об изменении в её паспорте, не желая, чтобы она прожила свою жизнь под его фамилией. С Катрин стало плохо. Придя в сознание, она смотрела на всех непонимающим взглядом.
- Как ты могла так поступить со мной? - вопрошала Катрин в никуда.
- Тебе надо отказаться от наследства доктора Бернара, Орели, в пользу Софи. Это плохое наследство. Будет много исков от пострадавших, а это постоянные суды, адвокаты, - прошептал Жан. Орели соглашаясь, кивнула головой.
Запротоколировав сказанное всеми, подписав все протоколы, полицейские покинули клинику, взяв с собой только Софи. Им предстоял далёкий путь в Валь д’Изер. С Катрин они не разговаривали более, а Софи предложила ей пока пожить в парижской квартире доктора Бернара, назвав её бедняжкой.
Доктор Матис проводил Орели до такси. Жан остался в палате один. Взяв внушительную пачку бумаги, сел у письменного стола и стал набрасывать план поиска тех, кто жил до него в квартире.
Поздно вечером Жан позвонил домой, просто захотелось услышать голос Орели.
- Жанет решила поправить обои в одной из комнат, Жан, а под ними тайник.
Я закрыла двери на ключ и до твоего возвращения ничего не буду трогать. Спокойной тебе ночи, дорогой!
Сердце Жана радостно забилось. Он ещё не знал, что его ждёт в том тайнике, но тихие надежды затеплились в его душе.
Возможно, я найду тебя, мама. - произнес он вслух.
Продолжение следует...
.