И все мои удачи – лишь его
Возможности, умение и силы.
Он будет всегда лучшим среди всех,
Какие б женихи не приходили».
Что ей руководило в этот миг,
Судить сейчас, нам дальним, очень сложно.
Она должна, бесспорно, промолчать…
Но что слетело с губ, ловить уж поздно.
Признания воспринялись как знак
Умышленного неповиновенья.
Отец себя повёл, будто тиран,
Который исчерпал своё терпенье.
Он прокричал: «Да как же ты могла?
Ты уваженье к роду растоптала!
К какому проходимцу ты давно
Безумною любовью воспылала?
Будь честен, он бы прятаться не стал.
Я думаю, избранник твой не воин!
А потому стать родственником мне
Не сможет. Он такого не достоин!
Его я, безусловно, накажу,
Да так, что неповадно станет многим.
Коль выживет, борясь за жизнь свою,
К тебе он позабудет все дороги!
Сбежишь – тебя навеки прокляну!
Жить станешь одинокой и безродной,
Доступной похотливым «жеребцам»,
Как нечисть беззащитной, но свободной…»
Вождь только на минуту замолчал,
Презрительно окинув деву взором,
И далее продолжил: «Я с тобой
Обязан обойтись сейчас сурово.
До вечера придётся полежать.
Нам нужно тайных воинов «приветить»,
А после я со всеми разберусь,
Заставив за поступки вас ответить
И расплатиться многим. Не проси…
Я всё равно не стану тебя слушать.
Ты тайно совершила, что могла,
Теперь спасай в молитвах свою душу…»
Отец ушёл, а девушку тотчас
Как лютую злодейку повязали
И бросили на грязный пол в углу,
Слов добрых в утешенье не сказали
Из-за боязни. Близкий круг родных
Выказывал подчёркнуто презрение.
Вот так принцесса сердце приоткрыв,
Порушила свою жизнь за мгновение,
И, видимо, не только лишь свою.
А так ли, нет ли, вскоре мы узнаем.
Пока же находясь незримо с ней,
Мы странную картину наблюдаем.