Продолжаем разговор, сказал Карлсон, скидывая плюшевого медведя с подоконника...
Как писал ранее, я вернулся домой из рядов СА на своих ногах, но… с "пробитой" головой. Контузия среднетяжелой степени, так было записано в медицинской карте. После «дембеля», находясь уже далеко от той войны, меня по ночам преследовали кошмары, часто во снах я снова и снова переживал тот бой, когда наша машина подорвалась на фугасной мине… Я кричал во сне, звал парней, которые навек остались там, в ущелье…
Сестра боялась спать в одной комнате со мной.
Так продолжалось до 1988 года, когда мне после обследования в ухтинском психоневрологическом диспансере (а я стоял там на учете, как пациент с посттравматическим синдромом), дали направление в Москву, в институт им. Склифосовского. Пролежав там 2 недели, врачи смогли установить, что после контузии у меня произошло частичное отслоение коры головного мозга. Вещь, конечно неприятная, но не критичная, жить можно. Прописали кучу лекарств, которые я благополучно не пил, так как не видел в этом смысла. И вот в очередной раз, когда среди ночи мне приснился кошмар, и я заорал, как резаный, ко мне подошёл старший лейтенант (а в отделении, где я лежал, были практически одни военные) и предложил помощь. Он рассказал, что под Питером, в Волховском районе, есть деревня Белые кресты. В ней живёт один старичок, все зовут его Ефимыч, так вот он типа знахарь, травник, одним словом колдун… Вот он помог его другу, тоже после Афгана, вылечить голову.
Ну, мне уже нечего было терять, да и не слишком верил тогда в мистику и колдунов, так что я собрался и поехал в эту деревню. Добирался на такси, таксист наотрез отказался ехать к дому этого Ефимыча, и, со словами:
- Ну Вас в лешему, высадил меня у сельсовета.
Я спросил у проходившей мимо девушка, а где находится дом Ефимыча? На что она, указав на самую окраину деревни, сказала:
- Лешак там живёт, последний дом справа.
Минут через 15 я стоял у ворот крепкого дома, калитка была распахнута, на крылечке сидел мужичок, с седой, аккуратно подстриженной бородкой, реально напоминающий этакого доброго лешего. В зубах была папироска, легкий дымок поднимался в небо.
- Здравствуйте, Вы Ефимыч? спросил я у дедка.
- Ну допустим, ответил он, а ты с Афгана, чё ли?
Я опешил, откуда он мог это знать? На мне что, написано было?
- Да у вас, у «афганцев», у всех башка пробита, у тебя над головой огонь горит. Спать нормально не можешь? Кошмары снятся?
У меня на тот момент как говорится, язык отнялся, и я молча кивнул головой.
- Ну проходи, посмотрим, что можно будет сделать, с этими словами Ефимыч пригласил меня в дом. Внутреннее убранство мне сразу что-то напомнило – печка русская, полати сверху, широкий стол, тяжелая лавка из натуральных тесовых досок.
Я же всё это видел у … тётки Тани в Кулое! Эта мысль ещё долго меня преследовала.
- Баньку любишь? спросил дедок.
- А то, с детства привык, с дедом своим постоянно ходил.
- Ну тогда воды надо натаскать, вёдра возле бани, колодец за околицей.
Я скинул джинсы, переоделся в «спортивки», и пошёл по воду, как говорили мои бабуля и дедка. Натаскал в ёмкость в бане, 0,5 куба точно, потом дед отравил дров наколоть и принести в предбанник.
Надо отдать должное – печь топилась из предбанника, так что в парной было чисто и дымом не пахло. Достаточно быстро, не более часа, баня была готова. И мы пошли париться. Дед лупасил (хорошее слово!) меня двумя вениками – дубовым и пихтовым, протягивая их вдоль и поперёк тела. Экзекуция закончилась минут так через 10, дед Ефимыч попросту устал. Облив меня из ушата холодной водой, вышел из парной. Я за ним. Посидели минут пять в холодке, кваску хлебного домашнего выпили по кружке и по новой, в парилку. С меня тогда, по ощущениям, шкур 5 точно слезло.
После баньки дед спросил, как я отношусь к самогонке? На что я ответил, что готов к любому кипишу, кроме голодовки! Дед принёс из кладовки бутылку как из фильмов, заткнутую початком кукурузы. Самогонка была просто слеза, чистая и без запаха сивушных масел, возникающих в процессе перегонки. На столе стояла сковорода с жареной картошкой, сало, порезанное с чесночком, как говорят со слезой, свежие огурчики, помидоры, солёные грузди, вареные яички - вообщем всё для мирового закусона!
Сколько я тогда принял на грудь - не помню… Помню только, что полез на полати спать, а дед зажёг керосинку (это такая лампа, которая накрывалась стеклянным колпаком и заправлялась керосином и имела регулировочный винт для большей яркости). Спать на полатях – это особый вид давно забытого русского быта.
Историческая справка:
Как правило, среднерусский крестьянин экономил на дровах, и поэтому чаще всего строил избы с одним «покоем» (жилым помещением), который не отличался большими размерами. Чем меньше площадь жилища, тем проще его протопить. Печь занимала почти четверть покоя, где проживали все члены семьи, а в среднем это 8 – 10 человек. Поэтому привычные для нас кровати в русской избе обычно ставить было некуда (хотя имелись исключения), и вопрос «где спать?» у русских крестьян был животрепещущим. Тёплым летом взрослые могли переночевать на дворе, сеновале, в хлеву или амбаре, а зимой приходилось рассчитывать на место в отапливаемой части избы. Вариантов было несколько:
Печь.
Тёплая печь - место привилегированное, поэтому там обычно спали старики, дети и болящие. В Топографическом описании Краснохолмского уезда Тверской губернии отмечено, что «крестьяне спят по лавкам и на полу. Старики на печи, старухи — на полатях. Одеваются (то есть накрываются) шубами, кафтанами и дерюгами, вытканными из хлопяного холста; употребляют иногда подушки, набитые хлопками (клоками, очесьем льна), и постельники — мелкою яровою соломою».
Полати.
Полати устанавливались таким образом: у угла печки, приближённого к центру избы, ставился столб вышиной в дверь. На него упирался один конец горизонтального бруса, а другой фиксировался на бревне избы над самой дверью. Между этим брусом и противоположной стеной мостились доски, которые и считались полатями. На этих настилах под потолком изба остывала меньше всего, и в многодетной семье здесь ночевали старшие дети.
Коники, судники, задники, приделки, лавки да прилавки.
Основная мебель в крестьянском жилище состояла из стола, полок, сундуков, ящиков и лавок. Если было тесно, взрослым членам большой семьи приходилось спать везде, где только можно, и любой такой предмет мебели имел своё название.
Например, лавка, тянувшаяся от печки к стене, где располагалась входная дверь, называлась «задником». Та, что стояла к ней под углом, - «приделок». Длинный ящик с крышкой, установленный вдоль стены – «коник». В некоторых губерниях его ставили у красного угла. Сундук или короб размером покороче для хранения разных припасов назывался «судником» или «судницей». Лавка у печи, где стряпали хозяйки, считался «прилавком». Всё это по необходимости могло использоваться в качестве кроватей.
В больших семьях из-за тесноты приходилось спать на полу - на матрасе-соломеннике, который клали непременно поперёк половиц, иначе человек уйдет из дома. Таков был обычай...
Постельное бельё.
Постелью для наших крестьянских предков обычно служил упомянутый «соломенник», который представлял собой мешок, набитый ржаной или яровой соломой. Подушки были роскошью, и до конца XIX века совсем редко они набивались у крестьян птичьим пухом. За простыню сходило рядно – грубый холщовый кусок материи - или домотканая подстилка. То же самое могло использоваться в качестве одеяла, хотя в холодной избе в ход дополнительно шли шубы, кафтаны, платки и прочая одежда.
Немецкий учёный этнограф и путешественник Иоганн Георги в XVIII писал:
«Российский народ, простолюдины, не заботясь слишком, как чужестранцы, о пуховиках или мягких перинах и матрасах, но спят без постели, особливо холостые: на полу, на скамьях, подмостках, залавках, кутниках, казенках, на печках — зимою, а летом и на открытом воздухе, подостлав соломы или сена и покрыв оную дерюгою, а иногда на войлоке, без подушки или с небольшою (подушкою), под жидким из дерюги одеялом, а больше под тем же одеянием, в котором днем ходят. Но зажиточныя имеют постели перяные и пуховыя, одеяла теплые для зимы, а для лета легкия, пологи или кровати с занавесками...»
Интересно? Дальше тоже будет не менее интересно.
Утром я проснулся и с удивлением понял, что голова то… не болит, нет ощущения похмелья, кошка в рот не нагадила и т.д. Слез с полатей, вышел на улицу, солнышко мягко светило в лицо, птицы пели, сидя высоко в кронах деревьев. Я умылся из рукомойника (помните такой, алюминиевый со штоком снизу? Надо было поднять шток вверх, чтобы вода потекла), полотенце висело рядом на гвоздике. Из сарайки вышел Ефимыч, держа в руках плетёное лукошко с десятком свежих яиц.
- Доброго здравия! Как почивал? (слова то какие!), поздоровался он со мной.
- Спасибо, спал как в детстве, да и на здоровье грех жаловаться, ответил я.
- Позавтракаем сейчас, и пойдём траву косить. Косу то можешь в руках держать?
Косить я умел, пускай не так хорошо, как дед, но всё же – я отстал от него метров так на 10, а это для меня, городского парня, был показатель. Свежескошенную траву мы оставили на лугу, слегка разворошив, чтобы лучше сохла.
- Это для курей (именно так, курей) и кролей (какие слова, а?), пояснил дед. А ты, паря, могёшь, к работе то небось старики приучали?
- Ну да, ответил я, вытирая пот со лба, вырос в деревне у бабушки, они с дедом и научили.
- Это хорошо, ответил Ефимыч. Молодёжь сейчас труду мало обучена, так что передай поклон своим от меня за то, что тебя нормально воспитали.
Мы пришли во двор, а на деревне работы всегда много. Я колол дрова, носил воду в дом и в баню (мылся каждый день, потому, что работа пот гонит), убирал навоз, застилал курятник свежей соломой, дел хватало. Вечером, накопав заранее червей, мы с дедом пошли на рыбалку на речку с красивым названием Златынка. Отсидев вечернюю зорьку, мы поймали порядком немного карасей, окуней, парочку сорожек (краснопёрка по-местному), лещей штук пять. Почистили сразу от внутренностей, слегка подсолили и пошли обратно. Во дворе на таганке в ведре сварганили настоящую уху, состоящую из воды, рыбы, картошки и лука, с добавлением чёрного перца горошком и лаврового листа, исходя из пропорции. В самом конце дед влил в уху стопочку самогонки и сунул горящую головешку из костра.
- Для крепости, важно заявил он.
Мы сидели во дворе, ели эту пищу Богов, обжигаясь, и запивая «тридцаточкой» самогонки. Похорошело практически сразу, блаженная безмятежность разливалась по всему телу, было очень хорошо, и как-то спокойно, что-ли…
Спал я опять на полатях, укрывшись под утро овчинным тулупчиком, всё же свежо уже было по утрам. Наутро я вышел во двор, дед Ефимыч сидел на крыльце и курил неизменную папироску, причём только «Беломорканал», и только ленинградский, фабрики Урицкого. Я в то время тоже курил (про то, как бросил, позже напишу), только сигареты с фильтром «Золотое руно» - мне нравился вишнёвый аромат табака. Мы сидели на крылечке, дымили, и тут я его спросил:
- Ефимыч! А когда уже лечить то меня будешь?
Глубоко затянувшись, он неторопливо выпустил дым изо рта, и ответил:
- А всё уже, я тебе в первый же день голову закрыл, не болит ведь теперь?
- Как, когда, я не помню ничего такого, спросил его я.
- А вот как раз апосля баньки, когда ты на грудь хорошенько принял, я с тобой и поговорил. Ты, когда выпимши, такой болтливый становишься, вот я у тебя всё и узнал, ты сам мне рассказал, а я уже потом заговор приготовил, да не простой, мне Всевышний помог. Он, дед пальцем указал в небо (совсем как тётя Таня в детстве), помогает чистым и открытым душам, у тебя, паря, она ещё не загажена… Потому и помогло, башка ведь перестала болеть?
Мне нечего было ответить, я тупо кивнул головой, и тут до меня начал понемногу доходить смысл сказанных дедом слов.
- Он, Всевышний, Бог, он всё-таки есть? спросил тогда я у Ефимыча.
- А это как ты чувствуешь, ответит старик.
- Тогда почему же тебя называют лешаком, колдуном?
- Люди боятся непонятного, того, чего они не могут объяснить, мне же дар пришёл свыше, был голос – помоги нуждающемуся, немощному, заблудшему. И я стал помогать, через молитвы, через Него…
- Да, кстати, у тебя тоже есть способности, надо только уметь ими пользоваться. Похоже, после контузии у тебя тоже Дар появился…
Это у меня то? У человека, который был уверен на 102%, что там, в небесах, кроме космонавтов, никого нет? Дар?
Небольшое отступление про силу Дара…
В 1989 году в Ухту приезжали «экстрасенсы» из Прибалтики, вроде бы из Литвы. Открыли школу обучения экстрасенсорным явлениям, называлась она, как сейчас помню, «Угунс», огонь по-русски. Там за скромную плату тебя тестировали, давали какую-то брошюрку-самоучитель и отправляли в долгое плавание по лоховским волнам.
Так вот, на тестировании на тебя надевали что-то наподобие детектора лжи: на голову, на грудную клетку, на запястья и на пальцы были надеты электроды, на экране монитора бежала осциллограмма и далее по тексту… Надевают на меня, подключают, включают программу тестирования и … аппарат внезапно сначала начал мигать, как новогодняя ёлка, а потом затих, и больше не запустился. Оператор сразу вызвал менеджера, они что-то бурно обсуждали на литовском ли, на латышском ли языках, потом меня вежливо попросили идти отсюда нах…, вдогонку сказав, что мне не надо учится, у меня и так силы предостаточно.
Что-то во мне после посещения деда Ефимыча тогда точно изменилось. Головные боли отступили, сны про Афган стали редкостью, самочувствие кардинально улучшилось.
Но вот что самое интересное было в этой ситуации -
я реально стал чувствовать на себе боль других людей. И я стал (громкое заявление) пытаться помогать людям. Эта практика сейчас называется биоэнергетический бесконтактный массаж, которым владела Джуна Давиташвили. Я мог снимать зубную боль, боли в мышцах, позвоночные фантомные боли, боли головы, хотя последние даются пока ещё с трудом – не все верят в это, а без веры очень трудно пробить энергооболочку. В процессе массажа и снятия боли всё приходится на руки, так вот – бывали моменты, когда пальцы рук скрючивало в обратную сторону, кисти рук становились чёрного! цвета. Всякий энергомассажист сначала забирает на себя всю отрицательно заряженную «плохую» энергию (ну прямо как охотник за привидениями), а потом её, эту нехорошую энергию необходимо «скинуть» с себя. Я часто пользовался либо открытым огнём, либо проточной водой. И огонь, и вода очень хорошо проводят энергию и могут забирать отрицательно заряженную. Не верите? Вам это могут подтвердить множество коллег по моим работам, которым я снимал различные виды болевых симптомов. Дай Бог вам всем здоровья!
А вот теперь вопрос – что это? Божий дар или… яичница? За что мне вот такое, даже не знаю, как это назвать – подарок или проклятие? Ведь в те моменты, когда я забираю на себя чужую боль, мне лучше не становится, наоборот – я начинаю реально болеть, пусть непродолжительное время, но всё же… Но если я кому-то в этой жизни помог снять боль, улучшить самочувствие, да и просто дал энергетического "леща", то значит я всё же прожил половину жизни не зря, и это радует. Значит там, на небесах, возможно мне это и зачтётся...
А теперь, как и обещал, про то, как я бросил курить!
Курить я начал в 14 лет, в 7м классе, ну как курить... При разгрузке машины с продуктами в местный магазин в деревне у бабушки выпала пачка болгарских сигарет "Родопи", я незамедлительного её подобрал и сунул в карман. Вечером, сидя с пацанами деревенскими на речке, я небрежно достал пачку из кармана.
- Налетай, подешевело, было рубль, стало три!
- Откуда сиги?, спросили ребята, доставая по одной штуке из пачки. Я рассказал, как есть, как нашёл их на полу магазина. Все прикурили от одной спички, а это считалось особым шиком, и... почти все, включая меня, закашлялись от дыма. Перед приходом домой я тщательно вымыл руки с мылом в рабочей душевой, а парни посоветовали ещё и леденец мятный разжевать, чтобы не пахло. Так, потихоньку, по паре затяжек в день, я незаметно втянулся в процесс табакокурения.
В 8м классе узнал об этом отец, случайно увидел меня за гаражом с сигаретой в зубах. Ругать не стал, маме тоже не стал говорить, взял с меня обещание, что брошу. Я же ещё на лыжную секцию ходил, там тренер вообще с запахом не допускал к тренировкам. Был какой-то перерыв, месяца 3-4, а потом опять понеслось. Мама узнала, что я курю от одноклассников, которых застукали курящих в сарайках, стоявших у нас во дворе. Они же, в свою очередь, сдали меня маме по "зелёной". Мама принесла с работы кучу литературы о вреде курения, долго ругала меня и отца, за то, что тот не сказал раньше. Но в результате я курить так и не бросил, и к началу 10го класса уже сама покупала мне пачку сигарет, 1 на неделю.
Я курил в армии, потому что там курили ВСЕ! Курил, работая после демобилизации, работая в локомотивном депо г. Микунь. Курил, будучи студентом УИИ, курил, проходя службу по контракту на ИТК 8, в качестве начальника караула, работая в частной охранной структуре, курил, когда работал на стройке...
Времена были тяжелые, был выбор - или покушать, или покурить. Выбор падал на курево. И вот настал 1999 год, осень, октябрь месяц. Мы работали по ремонту одной квартиры, делали так называемый "евроремонт".
При сносе межкомнатных деревянных перегородок мне в лицо, прямо в нос, рот, глаза, сыпанула пыль вместе с тараканьими остатками... Я начал чихать, потом кашлять не переставая, лицо начало распухать, в итоге я был как Винни-Пух. Вызвали скорую, диагностировали лёгочный криз, лежал на ИВЛ пару дней, прокапали антигистаминные препараты, вроде бы отпустило. Выписали домой, но кашель не прекращался.
В поликлинику ходил, как на работу, терапевт выписывала всевозможные лекарства, но легче не становилось. В один прекрасный момент меня пересадили на сальбутамол, лекарство для астматиков. И самое гадкое было то, что курить я стал в 2 раза больше, почти по 2 пачки в день.
Настал момент, когда меня вызвали на ВВК, и дали направление в Сыктывкар на обследование лёгких. Это было 29 декабря. Приговором могла стать инвалидность... После процедуры, а это было что-то вроде рентгена грудной клетки, врач - бабушка "божий одуванчик", которая описывала карту, сказала мне:
- 2 года.
- Что 2 года?, переспросил я.
- 2 года тебе осталось с твоими лёгкими, 70% тёмные. Помрёшь скоро.
- Куришь?
- Курю, ответил я.
- Бросай!
Голос этой бабушки мне сразу напомнил голос тётки Тани, меня прям передёрнуло.
Приехал домой, первым делом пошел и закурил сигарету. Как сейчас помню - Мальборо Голд. Выкурил до самого фильтра и подумал: давай попробую! На Новый год загадал желание бросить курить во что бы то ни стало!
Не курю день, не курю неделю, грыз монпансье банками, семечки, пил воду, как конь на водопое. Не курю месяц, второй, пол-года не курю... По ночам просыпался и ... нюхал пальцы рук - не пахнут ли они табаком? Кашель прекратился буквально через пару недель, а ещё через некоторое время из лёгких начал выходить никотин, скопившийся там за годы употребления табака. Куски были иногда величиной с ноготь большого пальца, отвратильно пахнущие, серо-желтого цвета. Прошел год, побочкой стало то, что я набрал (или лучше сказать нажрал) почти 15 кг...
Поехал вновь в Сыктывкар, на очередное обследование. Опять меня встретила та же бабуля, и после рентгена удивлённо спросила:
- Сколько не куришь уже?
- Да вот как раз с последней нашей встречи, почти год.
- Посмотри сюда, она протянула снимок, на котором были мои лёгкие, практически чистые, без затемнений.
- Ну как сам то себя чувствуешь?, опять спросила меня.
- Да хорошо, только поправился маленько.
- Это не беда, а вот то, что бросил курить - молодец! Значит, сила воли есть.
С тех пор я и не курю. И не тянет. Скорей всего это тоже было своего рода внушением, триггером была цифра 2.
А двойка меня окружает повсеместно. Наверное, это тоже знак свыше.