Путь от Валь д’Изера до Парижа составляет чуть более семисот километров, а это семь-восемь часов в дороге, - размышлял Жан, сидя в машине локтора Матиса на заднем сиденье, рядом с Орели. - Значит есть время продумать всё до мелочей. Пока всё складывается удачно. Заеду в квартиру, возьму свой паспорт на имя Жана Делажа и под этим именем зарегистрируюсь в клинике доктора Матиса.
Этот паспорт ему вручил отец на восемнадцатилетие, настояв в совершенстве овладеть языком страны, и показал фото квартиры, обставленной в старинном стиле, в прекрасном районе Парижа. Разговор был не коротким, отец обычно был немногословен, но в тот день говорил долго:
- Тебе многое придётся запомнить, сын! Усвоить язык так, чтобы тебя нельзя было отличить от настоящего француза. Фамилия Делаж выбрана мною не случайно, но об этом потом. Любой, носящий эту фамилию, должен соответствовать ей, поскольку она имеет глубокие исторические корни. И помнить главное - ты родился в этой квартире, а потом родители тебя вывезли в Канаду, не захотев продавать её, оставив её сыну по завещанию. Это реальные люди. К сожалению, они погибли на отдыхе в Мексике перед твоим восемнадцатилетием. Скоро ты отправишься в Париж и продолжишь там учёбу. Научись правильно писать свою французскую фамилию, с этим есть какие-то сложности. Следи за европейской модой, одеваясь безупречно, со вкусом. Твоя жизнь будет не в нашем мире, ты должен стать европейцем, забыв после моего ухода дорогу домой. За тобой будут следить отсюда, не выпуская из поля зрения, но став старше, ты сам решишь что с этим делать. Некоторые могут догадываться о твоём, вернее, нашем, состоянии. Ты даже представить не можешь какие суммы на твоих счетах. Многое пришлось продать, чтобы получить эти богатства. Шесть валют, золото и платина, немного алмазов. Сохранять трудно, но иного пути не было.
Жан не любил эти занудные нравоучения отца, но терпеливо слушал, сохраняя покорную мимику лица. Уйдя на заслуженный отдых, отец не потерял власть, а напротив, приобрёл её ещё в больших масштабах. Преемники понимали, что аксакал за годы своего правления создал финансовую подушку безопасности, дающую ему возможность выкупить любое государство средних размеров. Ссориться с ним было не только невыгодно, но и опасно. Своё влияние он передал сыну.
Отъехав от городка, остановились и Жана перевели в реанимационную машину, оборудованную новейшей аппаратурой. Два врача всю дорогу измеряли показатели состояния пациента, делая необходимые уколы, подключали периодически систему питания. Жан написал для водителя адрес своей квартиры. Тот прочитав, что это Латинский квартал Парижа, удивлённо произнёс:
- Шикарный район, месье! И дом ваш знаю. Люблю приехать и побродить по узким улочкам, полюбоваться дворцами, посидеть в парке, выпить чашечку кофе. Если вы были студентом Сорбонны, то могли за считанные минуты дотопать до своей альма-матер. Как же я завидую вам, месье!
Он ещё что-то говорил, этот весёлый, обаятельный парижанин, излучающий позитив, а на Жана нахлынули воспаминания о своей молодости, учёбе в университете Сорбона, пирушки с друзьями, знавшими, что он долго жил в Канаде. Вспомнил любимый лицей Луи-ле-Гран, где проходил подготовку для получения элитарного образования. И не заметил как уснул. Проснувшись от слов водителя:
- Вот и ваш дом, месье. Вас проводит в квартиру мадам, она любезно согласилась сделать это по просьбе доктора Матиса. Вы возьмёте свои документы и мы поедем в клинику, а мадам вызовет себе такси, подождав его приезд у консьержа. Я помогу ей занести чемодан в дом. Доктор Матис и его помощник уехали в клинику, чтобы всё подготовить к вашему приезду.
Жан увидел Орели в углу машины, рядом со вторым доктором, опекавшим его всю дорогу. Они вдвоём помогли ему выйти из машины. Доктор проводил до подъезда и вернулся в автомобиль. Консьерж подхватил чемодан у водителя, с удивлением рассматривая Жана, а, вернее, его забинтованную голову. Орели назвала номер квартиры, консьерж быстро пошёл вперёд, неся чемодан. При нём Жан открыл сейфовые замки в квартиру. Взяв из рук Орели сумочку и, найдя кошелёк, вручил консьержу солидную сумму чаевых. Тот довольный удалился.
Квартира ошеломила Орели своим размером и роскошью, она робко стояла у порога. Жан взял её за руку и провёл по комнатам, назначение которых хорошо определялось по мебели. В комнате-кабинете открыл дверцу шкафа, внутри которого стоял внушительный сейф. Открыв его, достал паспорт, водительские права, показав их Орели, указав пальцем на фамилию, и подал ей внушительную пачку денег, а также банковскую карточку. Закрыв сейф, подошёл к письменному столу, достал лист бумаги и написал:
- Здесь ты будешь ждать меня, дорогая Орели! Код от входной двери ты знаешь, пользуйся картой, не ограничивая себя в тратах, либо плати наличными. Просмотри мой гардероб и купи нам что-нибудь из новых коллекций. Моя спальня справа от кабинета. Приведи её в порядок и спи там. Жена консьержа убирает квартиры весьма прилично. Воспользуйся её услугами. В клинику не приходи. Как только смогу говорить, позвоню тебе на домашний телефон. Думаю, недели через две, не раньше.
Этот номер никто не знает кроме меня. Мне пора, Орели!
Он обнял Орели, прижав её голову к груди, она разрыдалась. Мелькнула мысль остаться с ней в этой квартире навсегда, выходить на прогулку в вечернее время. Жан вытер текущие слёзы по её лицу и вышел из квартиры, поспешив к выходу. У дома его встретил доктор. Жан подал ему паспорт и права.
Клиника была великолепная, разместили его в большой палате, также, как реанимационная машина, она была укомплектована новейшим оборудование.
Пролетела неделя. Доктор Матис вёл Жана сам, придав ему статус главного пациента клиники. Первое снятие повязки...
Жан, увидев отёчное с синяками лицо незнакомого мужчины, восторга не испытал. Чувствовалось сильное натяжение кожи. Уже можно было есть протёртую пищу. Спал он сидя на высоко поставленных подушках. В отличии от Жана, доктор Матис остался весьма довольным работой доктора Бернара:
- Операция выполненна отлично, есть чему поучиться у доктора, он мастер своего дела! Поздравляю вас, Жан! Лицо у вас мастерски выполнено! От женщин отбоя не будет. Пока лучше не разговаривать, пищу будем давать вам протетую, принимать через трубочку и малыми порциями.
Женщин и раньше было предостатосточно, мне их уже не надо, - подумал Жан,
набрав домашний телефон. Орели поняла, что это Жан и коротко рассказала, как проводит своё время:
- Мы с женой консьержа Жанет приводим в порядок все комнаты. Пока завершили твою спальню и кабинет. Мне пришлось в спальне заменить матрас и подушки, портьеры отдавала в сухую чистку. Приёмщик объяснил, что им очень много лет. Работы много и я с удовольствием занимаюсь этим.
Отеки и синяки еще держались, но уже просматривалось довольно красивое лицо. Швы были едва приметны. Доктор Матис успокоил:
Не волнуйтесь, Жан! Надо ждать еще две-три недели. Кожа будет оставаться онемевшей, но вскоре и это пройдёт. Брить вас начнут дня через два. Когда отпустим вас домой, то там будьте осторожны при бритье и использовании фена. Включайте фен только на холодный обдув, горячий воздух может повредить кожу. Говорить об этом пока рано, пройдёт немного времени и видимых следов практически не останется, хотя полное восстановление займет полгода-год. Онемение и остаточные отеки будут проходить в течение следующих нескольких месяцев. Работа доктора Бернара филигранна. Все рубцы скрыты в естественных складках, через месяц они станут совсем неприметны. Вы везунчик, дорогой Жан, пока не говорите, чуть позже. Терпение и ещё раз терпение.
Я буду очень терпелив, - подумал Жан, кивнув доктору головой. - Мне надо переосмыслить всю мою жизнь заново. Ведь отец так и не сказал, почему он выбрал фамилию Делаж, оставив это на потом, которое не наступило. Живя в квартире, учась в университете, всегда чувствовал себя дома. Может это и есть мой настоящий дом?
Продолжение следует...