Зреют яблоки гесперид там, где некому их сорвать. Нам бессмертие не грозит — есть ли поводы убивать в жаркий полдень друг друга здесь, на уставшей от нас земле?
Зреют яблоки гесперид, ошибается бог в числе угодивших к Аиду душ — не у каждого есть душа.
Мир — роскошнейший Moulin Rouge: перемелет нас неспеша, если камнем не станем здесь /или лучше читай — Петром/... Ключ от рая — взрывная смесь тайной силы у входа в дом, тайной боли за всех других, кто по сути ведь — тоже ты.
Зреют яблоки гесперид среди крови и слепоты.
Может, старый змеиный страх яблок, сорванных поутру — мрак, чтоб каждый бродил впотьмах этих мифов на злом ветру?
На восточном ветру времен вавилонской сухой земли там, где взвешен ты и смешон. Там, где дни твои сочтены.
Валтасар! Не пора ли спеть допотопным морским богам гимн о том, что кимвал и медь слишком долго играли нам?
Не пора ли понять, что нет в мире поводов убивать... Дух пустыни играет в смерть — мы пришли, чтоб его унять.
Зреют яблоки гесперид каждый август, часам к восьми...
/Слышишь, третий звонок звенит! /
Так сорви же их, черт возьми.