Захлещет кровь из рваных ран,
Когда со скрежетом капкан
Зубастый зев захлопнет свой,
И дикий одинокий вой,
Подхваченный стогласным эхом,
Вдруг возвратится громким смехом
Любви, что случая ждала,
Но, дав приманку, предала.
А завтра в образе ином
Вонзится острым гарпуном,
Вцепившись в спину когтем гнутым,
За ним нырнув в глубины круто,
Достигнет илистого дна,
И, всё ж, коварна и жадна,
Лебёдкой вытянет канат
Туда, где познаётся Ад.
А может, тонкими силками
Захватит лапки узелками,
Крыло для верности сломав,
Себя навечно навязав,
Посадит даже не на ветку,
А в тесную пустую клетку,
И будет пристально смотреть,
Не позволяя умереть.
Но, осознав всю неизбежность
Страданий, что сменяют нежность,
Готовый в жертву для неё
На нож, удавку иль копьё,
Он, оказавшись от свободы,
Забудет небо, лес и воды –
Лишь бы из жил пустила кровь
Ему Охотница-Любовь.