Звенела в ушах чистота тишиною
И вдруг поперхнулась чужою виною,
И нет тишины, будто не было вовсе,
И нерв на износе.
И нет тишины, только громкие звуки,
И радости нет, только горечь разлуки,
И нет доброты, и теперь уж не будет.
Но кто нас осудит?
Но кто нас рассудит, но кто нам поверит,
И кто нам откроет закрытые двери?
И кто допоёт недопетые песни,
Когда? Неизвестно.
Дымы, как туманы то вьются, то стелят.
В спокойную жизнь люди больше не верят,
А дым сигаретный нелепой окраски
Струит из под маски.
Всё стало так лживо, всё стало так пусто -
Застывшие мысли, замёрзшие чувства,
И только глаза остаются живыми -
Твоими… Моими.
А помнишь, как часто мы были неправы,
Хотели от жизни не правды, а славы,
Теперь, озаботясь делами благими,
Мы стали другими.
Мы стали другими, мы стали большими,
Шагаем путями совсем не прямыми,
На праздный вопрос о делах и печалях
Мы скажем — стреляли.
Как будто бы всё происходит не с нами,
Как будто мы видим чужими глазами,
Как рушится Мир, как меняются планы.
Так страшно… Так странно…
Мы с детскими играми в веришь — не веришь
Зашли в эту жизнь и захлопнули двери,
И быстро забыли дорогу обратно.
Всё невероятно.
А жизнь происходит, а жизнь протекает.
Её не убить ни умом, ни руками.
Рождаются дети, рождаются люди…
Так было. Так будет.
Так будет — ты знаешь. Так будет — мы знаем.
Мы страшные дни, как листы пролистаем,
Мы будем встречать поезда и рассветы...
И плакать при этом.