Справа остров Мурано, слева остров Бурано -
Дворцы отражаются в чашке американо.
Фрески от Тициана, сумочки от Виттона.
Наебать туриста здесь относится к правилам хорошего тона.
Тьеполо, Тинторетто - кто в них, забытых, шарит,
Волны катают солнце, как напёрсточник шарик.
Кто творил это чудо? Кто положил начало?
Безумный застройщик или слепой закройщик?
По рукавам каналов пуговицы причалов.
Я обращался к небу, но небо не отвечало.
Небо кричало: "Закройте меня, закройте."
Шуршало платье надвенечное,
Шёл воздух рябью похоронной.
Закройте небо над Венецией,
Закройте небо над Вероной.
Пускай ракеты здесь не падали,
В броню российскую одеты -
Закройте небо хоть над Падуей,
Раз не сумели над Одессой.
Огненные змейки отражаются на сетчатке.
Ребёнок распростёрся на асфальте детской площадки.
Жизнь оказалась хлипкой, ткань оказалась маркой,
Но не волнуйся, мама, оно не болит нисколечко.
Ребёнок лежит на майдане святого Марка,
Ребёнок бежит по майдану святого Марка,
Голуби разлетаются, как осколки.
Как здесь чудесно в мае, как хорошо в июне.
Мало ли где стреляют. Мало ли кто воюет.
Где-нибудь в Сирии. Какая-нибудь Канада.
Трупы смотрят из глубины канала.
Их сегодня немного - четыре, восемь, может быть, тридцать…
Мальчику было двенадцать, он умер уже в больнице.
Справа остров Мурано, слева остров Бурано,
Весь залив, как одна большая рваная рана.
Вечернее солнце утопает в окровавленной вате,
Дома щеголяют костылями опор.
Небо наклоняется и смотрит в упор:
"Теперь, - говорит, - уже закрывайте - не закрывайте."