Такси, несколько удрученное на вид, с на удивление унылым видом пробиралось по центру нью-йоркского Ист-Сайда.
Накрапывал мелкий дождик, сквозь который уличные фонари просвечивали, как сквозь туман; тротуары были скользкими, и выглядевшая изможденной лошадь,
оглобли которой время от времени дергались и приподнимались вокруг ушей, казалось, с трудом удерживалась на ногах.
Извозчик на своём насесте вёл машину с поднятым воротником пальто и
опущенным на грудь подбородком. Он вяло держал поводья, позволяя лошади
самой выбирать аллюр. Время от времени он приподнимал маленький люк на
крыше кабины и заглядывал внутрь; время от времени его рука,
осторожно, нерешительно, тянулась к выпуклости в кармане пальто - только для
того, чтобы снова отдёрнуться в какой-то панической спешке.
Такси свернуло на улицу, где, несмотря на моросящий дождь, лоточники
со своими тележками-толкачами под горящими, плюющимися бензином банджо
вели процветающий бизнес. Лошадь пошла медленнее.
Там было очень мало сена.