Хочешь смейся, хочешь фыркни - мою любовь к тебе запретили
У меня осталось не так уж много, кроме забытой пасты в квартире
Где мы коротали вечер (без а), помню - с шоколадным вкусом
Не пробовала, но смеялась, а ты за такое занудство
На меня ворчала. Ещё осталась клумба, которую я обошла раз
Пятьдесят. Пока ты запирала дверь, я читала прессу. Не о нас,
Обо мне. Что я - причина всех бед и источник мирского зла,
Но прозвучал домофон, и ты опять воссияла ярче костра
С седьмого неба плашмя на бетон - ритуал непрактичный, зато красивый
Кости почти что целы, сердце всё бьется, на том и спасибо
Мне уже глупо бояться геенны, как и плодов законотворчества
Я познала ад - быть так близко к тебе без единого права дотронуться
Ещё мне остался зонт. Проклятый зонт, ты, должно быть, промокла до нитки
Я до сих пор вспоминаю о той субботе под ливнем, идя непокрытой
Будто вода польёт вспять, искупит, окажет мне милость,
Но я мокну уже больше года, пока что даже не простудилась
А дальше - по списку. Остались блики окон с зелёным оттенком,
Утром - туман, пожирающий шпили, в противовес фейерверку
Будто нарочно именно в этот вечер. Что ж, ты смотрела на небо,
Я на тебя. Как запретить того, кто любит так слепо?