Площадь. Сквер. Всюду голуби, на памятнике и окрест.
Гид сеет разумное, доброе, вечное. Местная на скамье сеет семечки, их целый тюк. А голуби все прибывают и прибывают, лоснясь. Особняк реставрировать вскорости! И спускается небо на площадь, чуть не все оно здесь.
Девочка в черном, в короткой плиссированной юбке и в наушниках, здесь эпицентр. Тюкнул колокол. Голубиное море тяжело заплескалось с краев, а потом и всецело, и такой силы вихрь, что взвивается юбка на девочке вверх как у черной Мерлин.
Чур, оставьте здесь фантик киноконфеты, курьез, выколовший точку безвременья, уходящую в семейные кластеры звезд, ведь вселенная только потому и расширяется, что люди рождаются и рождаются, а умирая становятся телами небесными.
Пряжка. Блок. Голубок.
Ультракороткая подкладка засвечена, нет дела девочке. Пусть их, смущаются голуби.
Памятник - тот ухмыляется, эти туристы лошары — не будет кина. А то бы кадрился.
Снова время потекло ламинарное дальше, увлекать за собой красавиц с их веерами-опахалами и кавалергард-нахалами. А закрутит воронка — попадешь по ней в вечность, под часов циферблат.