Да, я смотрю на его жену,
Да, ей не надо сейчас покидать страну.
И отправляться во внезапное путешествие.
Она со своим мужем говорит на одном языке.
Она знает, где он и знает с кем.
Ее любовь - не дикое происшествие.
Ее любовь это чувство, которое она носила в себе как ребенка.
Но все же рвется лишь там, где тонко.
Поэтому она однажды ее родила.
Ее любовь была милой, нежной, совсем не голой,
Не сползающей вниз по двери к ледяному полу.
И не жестокой, болезненной, как скала.
Моя любовь это взрыв, это танец дикий,
Моя любовь к тому, кто столь многоликий,
Заставит меня покинуть мою страну.
Да, я хотела бы тоже жить так спокойно.
Твержу его имя, и говорю "не больно".
А он на меня не смотрит как на жену.
Он мне говорит - ты носишь в себе ненастье,
Тебя укротить даже мне не хватает власти,
Тигры рвутся на волю из клетки твоей души.
А я говорю, что любить его - это счастье.
Ведь я горю, и этот огонь не гаснет.
Поэтому умоляю его "пиши".
Пиши, передай мне весть со своей планеты.
Там, где ты живёшь, всегда расцветает лето.
И солнце греет, и как же мне хорошо!
Дай мне отведать вкус твоих губ, пожалуйста.
Но ты совсем не ведаешь ко мне жалости.
И я не понимаю, зачем ты ко мне пришел.
Да, я смотрю на его жену.
Он не заставит ее покидать страну.
И отправляться во внезапное путешествие.
Они говорят на одном языке, но все же,
Для меня, поверьте, нет никого дороже.
Того, кто знает, как выглядит сумасшествие.
Он знает мой голос, мою интонацию,
И может всюду меня касаться.
Но не понимает того, что я говорю.
Он забирает дом, забирает кров.
И бросает к крокодилам в глубокий ров.
Говорит "сражайся, ведь я на тебя смотрю".
Я не знаю его богов и его молитв.
И во время страсти он задаёт сумасшедший ритм.
А его священные книги я не читаю.
Он красив и прекрасен, но рухнет, как третий Рим,
Та любовь, о которой с ним мы заговорим.
Он вожак волчьей дикой стаи.
У него в кармане спрятан электрошок,
Он прекрасно знает, зачем он ко мне пришел.
Говорит мне только одно слово "раздевайся".
Есть в кармане яд, в записке - какой бокал,
Сделай так, чтобы никто не видел, никто не знал.
И убей при всех его до начала вальса.