Светает в комнате, холодной, как бритва.
Кровать железная с колючей подушкой.
Подъем с утра в шесть ровно и – на молитву.
На завтрак чай из металлической кружки.
Корсетом сжать потуже грудь для осанки,
И то и дело приседать в реверансе
Перед железной фурией-англичанкой,
Преподающей хор, манеры и танцы.
Она была реальной аристократкой.
Ее родители – владельцы поместий,
Отдали дочь, чтоб не росла психопаткой,
На воспитание в совсем другом месте.
Ее учили, что наушничать подло.
Подарят лакомство – на всех поделите.
Так в пансионе для девиц благородных
Жила когда-то при царе княжна Китти.
Не предаваться
Мечтам тлетворным,
И не чураться
Работы черной,
Остерегаться
Стать дурой вздорной
И в реверансе перед всеми преклоняться.
Не доверяться
Дешевым взяткам,
Не опускаться
До жизни сладкой,
Ступать, как в танце,
С носка – на пятку,
Как подобает подлинным аристократкам.
Потом – допросы в подземельях Лубянки
Пережила и отсидела все сроки,
Но не утратила девичьей осанки
В годину ужаса и козней жестоких.
А в сорок первом санитаркой служила
И сочиняла для солдатиков марши,
И зажигательные бомбы тушила,
И втихомолку отпевала всех павших.
И дожила княгиня до девяноста
Без драгоценностей, усадеб и платьев.
Держать осанку – да ведь это так просто!
На свете царственнее нету занятья.
Ее учили, что наушничать подло.
Положат пенсию – на всех поделите.
Вот так всю жизнь свою легко и свободно
Прошла, бодра и весела, княжна Китти.
Тренироваться
Назло всем драмам,
И улыбаться
В лицо всем хамам,
И не бояться
Держаться прямо,
И в реверансе пред судьбою преклоняться,
Не доверяться
Дешевым взяткам,
Не опускаться
До мести сладкой,
Ступать, как в танце,
С носка – на пятку,
Как подобает подлинным аристократкам.