Без продыху одиноко!
Глаза - и мои малютки,
И конских больших два ока -
Не закрываются ночью,
И взор не кинут в сторонку,
Где прочь уходит спокойный
Сон на тринадцати лодках.
О, нет! Без отдыха стражи,
Глаза мои, чисто, твёрдо
На север камней и металла,
Где тело моё, бескровно,
Гадает на картах мёрзлых,
Свои обращают взоры.
Бросаются на мальчишек
Речные волы тугие,
Пока те плещутся в лунах
Волнистых рогов нагими.
И пели по наковальням
Безумным молоты стоном
Бессонному верховому
В седле на коне бессонном.
В самом конце июня
Сказано было Амарго:
Иди и, если охота,
Руби в саду олеандры.
Крест начерти на двери
И ниже впиши своё имя,
Ведь болиголов с крапивой
Скоро тут листья поднимут,
И обувь твою исколет
Иглами мела сырыми.
Всё будет ночью во мраке,
На горных магнитных склонах,
Где мирно волы речные
В тростинках лакают сонных.
Учись, как скрещивать руки.
Огней попроси и звонов.
От камня и от металла
Ты дух возлюби холодных.
Ты в саване ляжешь, только
Пройдёт два месяца ровно.
Туманным и звёздным мечом
Иаков по небу проводит.
И следом тишь гробовая
Стекла на погнутом своде.
В самом конце июня
Глаза открылись Амарго -
и в августе, в самом конце,
он лёг, закрыв их обратно.
Улицей люди спускались,
Чтобы взглянуть на того, кто
Впечатал в стену, что есть он,
Продых, когда одиноко.
И саван, весь безупречен,
Суров, как римские тоги,
Смерти придал равновесье
Чертами полотен строгих.