Разменять бы луну, как монету, на два полумесяца,
И долги заплатить, что записаны птичьим пером.
За окошком моим, где до неба – короткая лестница,
Полумесяцы ходят, и лунным звенят серебром.
Там опять на дворе полуосень стоит, полулето,
И нельзя угадать, но об этом жалеть не с руки.
Я спросил бы, да вот, видно знать не хочу я ответа,
Если падает лист желтой точкой бегущей строки.
Это было со мной, или это мне только мерещится,
И придумал я всё, уходящее в дальнюю даль?
Говорят – всё пройдет, только это, я знаю, не лечится.
И пойдёт снегопад, чуть длиннее, чем полуфевраль.
А когда уж не ждёшь, ниоткуда появится снова,
И в берёзовый сок по ночам превращает капель,
Я ещё не забыл, я узнаю его с полуслова,
Мной не прожитый март, или может быть, полуапрель.
И припомнятся мне эти письма мои бестолковые,
Заходящее солнце на крышах, и тающий снег,
Старых улиц дома, переулки с высотками новыми,
И слова, что тогда я тебе говорил в полусне.