Апрель… Опять курлычут журавли,
Ровняя клин к насиженным пенатам,
Домой летят из тёплых мест земли,
Туда, где в небо поднялись когда-то…
Их путь домой – в полёте сотни вёрст,
Казалось бы: зачем так тратить силы?
Живи на Юге, где немало гнёзд:
И корма на всю жизнь вполне б хватило…
Но нет! Едва проклюнется весна,
Как журавлям в дорогу собираться.
Они курлычут, всех лишая сна,
И думать не хотят, чтоб там остаться...
Домой! В Россию! К милому гнезду!
Его опять придётся обустроить.
Но только там увидишь ту звезду,
Что помогала сердце успокоить…
В родных местах всё можно превозмочь:
Невзгоды, горе, беды и болезни.
А на чужбине некому помочь,
Не до тебя… И ты – один, хоть тресни…
Но многих «забугорье» как магнит
Притягивает глянцевым «фасадом»,
И звон монет призывно их манит:
«Пожить как люди»: большего не надо…
…Мечты – мечтами… Только жизнь мрачней:
На всех счастливых шансов не хватает.
В избытке инженеров и врачей,
А шансы на удачу быстро тают…
…Наш врач в Майами санитаром стал…
(могли б не взять «пришельца» из России!..)
Нет не об этом он всю жизнь мечтал,
Пока «Грин-карту» родичи просили…
…Теперь в России Роберт лишь турист:
Ведь в визе срок стоит определённый…
И с грустью смотрит прежний оптимист
На санаторий, солнцем опалённый…
Он был хирургом… Божеством для нас…
Он сотни деток на ноги поставил…
На рубеже пробил прощанья час –
И Родину он навсегда оставил…
Среди вещей, что он с собою взял,
Была одна сакральная икона –
Быть может, от ошибок охранял
Святого лик врача – Пантелеймона…
…Теперь ему – в Майами… Путь домой…
– Нет, домом Штаты мне, увы, не стали…
Россия сердцу ближе. Боже мой!
Её вовек забуду я едва ли…
Так Роберт при прощанье говорил,
А по щекам его катились слёзы…
Над нами клин, курлыкая, парил:
Ушли на Север русские морозы…