Кто же в детстве считает ссадины? –
Кровь залепим порой листвой.
Зря ли матери чуять дадено
Малолетнее озорство?
Всех на свете родней и жальче
Скажет ласково у ворот:
«Покажи, где болит, мой мальчик?
Я подую, и всё пройдёт».
Время часто вскипало яростно,
Бунтовала в нём сущность вся,
Нас на новые тропки-ярусы
Еле выживших, вынося.
А из вечности тихим эхом
Прямо в сердце текло тепло:
«Отчего же ко мне не ехал?
Я подула бы – всё прошло».
Вот луна золотой картошиной
Окунулась в молочный вар:
Помнит, сколько путей исхожено,
Знает, сколь я душою стар.
И поэтому дивный самый
Сон подарит порой ночной:
В нем дыхание милой мамы
Вновь по сердцу пройдёт волной.