В чернильной, беззвучной, безрадостной
Мгле гуляли они по канату.
Ступали по тонкой, плаксивой струне,
И звуки слагались в кантату.
И эхо носило нежнейшую весть,
И в воздухе пахло рассветом.
А он, догоняя неясную песнь,
Мечтал оставаться поэтом.
Она же летела навстречу судьбе,
Сбегая от мастера слова,
И маски меняла в немой тишине,
Оваций не слыша суровых.
Но выстрел, хлопок - и над пропастью
Вдруг кружатся кровавые перья.
Струна замолчала, и страшный испуг
Собой заглушает неверие.
Дрожит, окунаясь в молчанье, канат,
И перья проносятся стайкой.
Ни дамы, ни песни, но кто ж виноват?
Вскричала подбитая чайка.