Я учился писать, опуская перо,
из фарфора (на парте) в чернильницу.
По косым биссектрисам входил в поворот,
выводя под наклоном "кириллицу".
Русский почерк в цене, только "Идиш" родней.
Я его принимал без амбиций.
Дед подбадривал - "Хаим, ну что ты, смелей!"
Но я шёл, как с сохой по страницам.
Только слева - направо, иначе не мог.
"Идиш" был на Руси не в почёте.
Даже бабушкам мама, под детский восторг,
восклицала - "Ну, что вы несёте?"
Мне казалось, что в классе один я еврей.
"Зай гиз унд" мой под пристальным взглядом.
Оказалось, что даже учитель Евсей
был по батюшке - Менахем Залмон.
Годы-лебеди. Память рисует тетрадь
в двухкопеечной рамке, приятель.
Я пишу по- английски, a Родина- мать
проклинает по-русски - "предатель".
Ефим Грубый