День упал, громче капроновой
пробки,
Под ноги, облизанные дождём,
Ждут, из картона потрёпанного,
коробки
на полу, выстроенные кораблём,
Своего верного капитана, даже
ночью,
А днём...,
Худые призраки, в бело – алчных
рубашках,
стоят, выстроившись на палубе
рядом.
Лица угрюмых, и бесконечно
отважных,
глядят в горизонт, своим мятым
взглядом.
Я всё рассчитал, поднял черные
флаги.
Края рваные, трепещут на
мачтах – спичках,
Сердца алые вырезал всем, из
бумаги,
И чтобы каждый из них – язычник,
А их душам лишь – безумия,
и отваги!
И, ни звука им не издать, ни
слова,
На корабле, жаждущем волн
солёных,
Под названием "Тень Христова".
Сев на мель, у берегов Lanzarote
Их глаза закованные в небесном
своде,
Оживут.
Чтобы очень скоро, услышать
снова,
Голоса корабельных шлюх,
влюблённых,
всегда пахнущих кукурузным
тестом.
И матросы натянут на парусах
тугие стропы
вспоров мачтами ветра полость.
С первым приливом.
Глядя в черную бездну морских
рёбер,
Шкипер взорвёт свой хриплый
голос.
Взяв курс на восточные берега,
Где застенчиво правит миром
владыка Фобос.
Где сердце всегда бодрит ром
и мгла.