Степаныч слыл на посёлке заядлым рыбаком. Весна, лето, зима или поздняя осень он в любую свободную минуту стремился на рыбалку. От этого его жена Зинаида, с которой они жили в собственном деревянном доме, сначала очень страдала. Дом достался от родителей и постоянно требовал людского участия – то крыша закапает, то штукатурка отвалится, то проводка заискрит. Степаныч всё время посвящал рыбалке и пришлось Зинаиде стать плотником, сантехником, штукатуром и чуть-чуть электриком. Пока муж ловил карасей и щук, жена шпаклевала стены, да в огороде грядки пропалывала. В общем жили они душа в душу, немного не мало, а тридцать лет вместе. За это время родили сына и дочь. Дети повзрослели и уехали из отчего дома. Однако родителей не забывали и привозили им на каникулы внучек. Все были довольны и бабка с дедом и особенно родители двух хулиганок.
Вот и сейчас Степаныч, крался на цыпочках, затаив дыхание мимо комнаты, где они спали – шутка ли пять часов утра. Выбравшись из дома и вдохнув свежего прохладного июньского воздуха, рыбак взял заранее приготовленные снасти, подкормку и наживку. Под хриплое кукареканье старого бесхвостого петуха, потерявшего свою красоту в битве с соседским противником, вышел за калитку.
Ясное небо. Не проснувшаяся безветренность. Бодрящая свежая прохлада. Тишина, повисшая в воздухе на солнечных нежных лучах. Всё это встретило Степаныча с радостью и обняло, как старого знакомого. Мужчина улыбнулся, поправил густые посеребрённые щетинистые усы, шевельнул кепку на лысой голове и торопясь направился в сторону реки.
Он прошел почти через весь посёлок. Мимо администрации, в преддверии предстоящих выборов, увешанной портретами пухлолицего действующего главы и сплюнул в огромную яму посередине центральной улицы. Напротив золотоголовой церкви остановился и перекрестился. Мимо пустующего рынка, на котором коты и кошки - хозяева ночи, устроили посиделки, мимо старого кладбища заросшего деревьями, повернул в переулок из кирпичных двухэтажных домов и оказался за посёлком в зеленом поле.
Пройдя по накатанной грунтовой дороге несколько сотен метров, направился в небольшую рощу. Там среди стройных высоких кленов, журчал старинный, прозванный в народе «Святым» источник. Родник вытекал из небольшого холма и при подходе не сразу был заметен. Ещё не дойдя до него, рыбак услышал непонятное бормотание, он с любопытством ускорил шаг и вскоре увидел на скамеечке убелённого старика. Тот сидел перед источником, вязал на четырех спицах и что-то неразборчиво приговаривал себе под нос. Одет он был в чистый, но потёртый пиджак серого цвета и чёрные брюки. Под пиджаком виднелась байковая рубашка в красную клетку, на ногах – белые новые кроссовки. Седая почти белая клинообразная борода и такого же цвета взлохмаченные вьющиеся волосы, говорили о почтенном возрасте мужчины, но стоило посмотреть в его весёлые озорные голубые глаза и на лицо без глубоких морщин, как мнение о его возрасте пряталось в сомнениях.
- Утро доброе, - сказал Степаныч, наклоняясь к роднику и подставляя под прохладный поток воды пластиковую бутылку.
- И вам того же. На рыбалку?
- Да, люблю это дело.
- Сегодня клёва не будет, - улыбнулся незнакомец.
Степаныч удивлённого поглядел на собеседника:
- Как это не будет?
- Совсем не будет.
- У меня всегда и клюёт и ловится. Я места знаю.
- Сегодня время картошку тяпать…
- Так жена дома – управится. А мне на рыбалку надо. Поймаю ей карпа… зеркального, - уверенно сказал Степаныч, отходя от родника.
- Ну - ну, - улыбнулся незнакомец, - попробуй!
Степаныч пошел вдаль, а старик сложил спицы, клубок и вязание в тощий рюкзак и быстрым шагом направился в посёлок.
Старинная церковь удивительным образом пережила гонения большевиков. Конечно, она лишилась купольного креста, икон, особенно в серебряных окладах, но само здание сохранилось.
На площади перед храмом остановилась новенькая BMW. Передняя дверь открылась нараспашку. Отодвинув водительское сиденье подальше от руля, кряхтя, из машины появился дородный молодой поп. Оправив длинный чёрный подрясник и массивный золотой крест на толстой цепи, он огляделся по сторонам и заметил приближающегося к нему нашего знакомого с белёсой бородой и полупустым рюкзаком на костлявом плече:
- Опаздываете святой отец на службу.
Служитель достал из складок одежды золотые часы на цепочке:
- Полдевятого только.
- Так Петров пост, Седмица. Начало службы в семь утра.
Пастырь нахмурил лоб и оглядел щуплого незнакомца, но вскоре морщины на его лбу расправились и он улыбнулся:
- Как звать тебя мил человек, не видел тебя среди своих прихожан раннее.
- Павел.
- А я Михаил. Прав ты Павел! Но кто же в такую рань придёт. Бог даст к девяти часам пяток старушек наберётся!
- А вон женщина с инвалидной коляской с семи утра ждёт.
- Это не она ждёт, а дочь её Надежда. Всё время просит мать в храм отвезти, она и возит, а у девочки сил всё меньше и меньше, тает прямо на глазах.
- Я к тебе отец Михаил с просьбой.
- Говори, ко мне многие приходят.
- Мне бы пожить при храме два-три дня.
- Да как же я тебя пущу в дом Божий? Имя мне своё только сказал, а знать я тебя не знаю и кормить мне тебя нечем.
- Так ведь пост, а у меня всё с собой. И сказано: «Просящему у тебя дай…». Я сидеть сиднем не буду – помогу по хозяйству.
- А что умеешь?
- Много чего, жизнь длинная всякому научился.
Священник пристально поглядел на Павла:
- Плотничать умеешь?
- Могу, что надо?
- Дверь в притворе поставить, перила на лестнице закрепить, рамы застеклить.
- Стёкла, инструмент есть?
- Есть.
- Сделаю!
На службу действительно собралось немного людей в основном пожилые женщины. По окончании девушка на инвалидной коляске, с трудом вращая приводное колесо, подъехала к отцу Михаилу. Её мать осталась стоять одна, к ней и подошел Павел.
- Здоровья вам!
- Мне не к чему, а вот дочери очень надо.
- Здоровье никому не помещает, - улыбнулся старичок, - и с дочкой вашей Бог даст всё хорошо будет.
- Ваши слова да Богу в уши, а пока с каждой неделей ей всё хуже и хуже становится.
Подъехала девушка на коляске, худенькая, но светлая, улыбнулась:
- Здравствуйте!
- Здравствуй, как зовут тебя?
- Надежда.
- Давно на коляске передвигаешься?
- Одиннадцать месяцев.
- А раньше ходила в храм, молилась?
- Ходила дедушка.
- Веришь значит в Господа нашего.
- Удивительно мне в него не верить!
- Ты здоровая в церковь ходила, ноги отказали, на коляску пересела, но всё равно посещаешь, молишься, а ногам всё хуже и хуже, может не стоит тебе в храм ходить?
Посмотрела на него Надежда, слёзы в глазах блеснули.
- Значит на то воля Божья, - твердо сказала она. – Пойдем, мама домой!
- Постой, постой! Проверял я тебя. Вот возьми, - Павел достал из-за пазухи шерстяные носки, - носи! Носки эти непростые – намоленные, сила в них лечебная от молитвы ко Пресвятой Богородице. Домой придёшь сразу и одень. Три дня носи, жарко будет - не снимай!
- Она ног не чувствует ни тепла ни холода, - ответила женщина.
Улыбнулся Павел.
- Каждому даётся по вере его! Идите с Богом!
- Спасибо вам дедушка! – улыбнулась девушка и прижала носки к груди.
Степаныч пришел на своё рыбное место с известной глубиной и прикормленное частыми посещениями. Расположился. Зачерпнул речной воды и добавил в прикормку. Когда она набухла слепил небольшие шарики и часть покидал возле берега, а часть, с помощью рогатки, забросил почти на середину реки. Он знал, что там начинается свал и рыба любит это место. Рыбак ловил одновременно и на фидер и на поплавок такой способ гарантировал ему стопроцентный улов. Он наметил на другом берегу раскидистую иву и при забросе направил на неё гибкий кончик спиннинга, так снасть всё время ложится в одном направлении. Затем с помощью катушки чуть-чуть подмотал плетёнку, сделал петлю и закрепил её за клипсу на шпуле, теперь и кормушка и крючок будут ложиться в одно и тоже место. Второй фидер опытный рыбак закинул метрах в пяти от первого. Поставил рогатины, подперев удилища, а на леску подвесил колокольчики для сигнализации поклёвки. Прошелся по берегу и в паре метрах закинул две поплавочные удочки, разложил складной стульчик и довольный присел в ожидании поклёвок.
Ветра не было. Тихая гладкая вода. Мягкое солнышко в спину. Настроение Степаныча играло всеми оттенками спокойствия и радости, он улыбался новому дню и абсолютно верил, что не пройдёт и полчаса, как либо зазвенит колокольчик, либо поплавок просигналит ему об интересе рыбы к насадке и какая-нибудь рыбка окажется в большом садке. Он сидел на стуле, готовый в любую минуту вскочить и бежать на призывной сигнал первой поклёвки.
Прошло полчаса, ни поплавок, ни колокольчик ничто не звало Степаныча встать со своего места. Прошло ещё пятнадцать минут, он начал волноваться. Проверил наживку на поплавочных удочках, но и опарыш на одном крючке и манка на втором были не тронуты. Достал донные снасти, проверил насадку – на месте, заново набил кормушку прикормкой и снова отправил на дно реки. Прошло ещё полчаса – ни одной поклёвки.
На небе появились белые облака, поднялся небольшой низовой ветер, по реке побежали мелкие торопливые волны. Рыбак начинал нервничать, снова вытащил снасти, снова наполнил кормушки и перекинул. Теперь один фидер оказался чуть подальше, а второй чуть ближе. Поменял он насадки и глубины на поплавочных удочках и снова стал ждать. Время шло, а поклёвок не было.
К берегу реки на стареньком рогатом велосипеде подъехал мальчуган лет двенадцати с самодельной удочкой из свежесрезанного молодого американского клёна:
- Дяденька у вас клюёт?
- Нет! Сегодня клёва нет, - хмуро ответил Степаныч.
- Я встану чуть подальше от вас, где поплавки?
- Становись.
Отвязав удочку от рамы велосипеда, он вытащил крючок из нижнего сучка и размотал леску намотанную вокруг удилища и закинул в воду. Пузатый неуклюжий поплавок всплыл совсем близко у берега. Не успел мальчик вытащить из рюкзака садок, как поплавок ожил – сначала нырнул пару раз, а затем поплыл против ветра. Малец с жаром схватил удочку и с силой дёрнул. Большой полосатый окунь забился в высокой траве на берегу реки. Мальчик бросился его ловить.
- Кто же так дёргает! – покачал головой Степаныч.
- Так повело же!
Мужчина вздохнул и грустно посмотрел на свои стройные дорогие поплавки подобранные по весу. Они равнодушно покачивались на волнах без признаков клёва.
Мальчуган снова закинул снасть и снова вытащил окуня ещё больше первого не прошло и пару минут.
- Большой! – радостно сообщил он.
- На что ловишь?
- На червя навозного.
Старый рыбак вытащил удочку, снял манку, выбрал из банки самого шустрого червяка и насадил на крючок. Закинул уже ближе к пузатому поплавку, который снова начал нырять под воду. На третий нырок мальчик вытащил большого красного упитанного карася. Пока удачливый рыбак отцеплял добычу и опускал в садок, Степаныч передвинул свой поплавок на то место, где только что была поклёвка, но рыба не замечала вкусную насадку на его крючке.
Прошел час у мальчугана садок наполнился рыбой, а у Степаныча по-прежнему не клевало. Вытащив еще пару рыбин, пацан стал собираться домой.
- Повезло тебе сегодня.
- Да первый раз такой клёв, а хотите я с вами рыбой поделюсь!
- Нет, не надо, - улыбнулся Степаныч, - вези домой мать порадуй.
- Ну, тогда пока!
- Пока.
Время приближалось к двенадцати, когда рыбак смотал снасти и побрёл домой. Впервые в своей долгой рыболовной жизни он возвращался домой пустой.
На следующее утро в пять часов утра, Степаныч снова пошел на рыбалку по той же самой дороге, мимо администрации и мимо церкви, там он и заметил белёсого старичка. Тот подметал дорогу перед храмом и не видел рыбака, но Степаныч решил его окликнуть:
- Доброе утро!
- Добренькое, - улыбнулся старик, оглядывая мужчину, - опять рыбу ловить?
- Опять, - с опаской ответил рыбак, ожидая, что незнакомец, снова обречёт его на безрыбье, но тот молчал.
- Я пойду?
- Иди…
Степаныч обрадовался и уже сделал пару шагов, когда услышал:
- …но ничего не поймаешь.
- Опять картошка?
- Она, - улыбнулся Павел опершись о метлу.
- Так мы же её вчера с женой всю протяпали! – ухмыльнулся он.
- Так теперь окучивать надо.
- Всё равно пойду, - хмуро сказал рыбак и поплёлся в сторону реки.
- Пустая трата времени! – услышал он вслед.
Утром следующего дня подъехала знакомая BMW, из неё с большим удивлением и любопытством выбрался отец Михаил. Удивлялся он тому, что перед дверьми храма собралась толпа народа и были в ней не только старики и старухи, но и молодые женщины, дети и юноши, которых он не видел даже рядом с церковью. Любопытно же ему было – что могло вызвать такой ажиотаж местного населения. Обойдя здание с другой стороны, он зашел с малого входа и сразу встретил Павла. Он улыбнулся:
- Здравствуйте святой отец!
- Что вчера здесь произошло?
- Так ничего. Храм был закрыт – службы то не было. Я плотничал, да прибирался. Всё о чём договаривались сделал, дверь установил, перила закрепил и стёкла вставил. Масло лампадное, правда, кончилось, так я перед образом Спасителя свечки ставил.
Поп нахмурился:
- Много пожёг?
- Десятка два.
- Нехорошо это, а масло я привёз – вот возьми. Когда лампады заполнишь, народ запускай, служить буду, а пока облачусь.
- Хорошо, святой отец.
Взял Павел лампадное масло, наполнил светильники, зажёг и пошел дверь открывать.
Отец Михаил облачившись в епитрахиль, поручи и фелонь помедлил. Перекрестился, вспоминая все свои греховные помыслы за прошедший день, и произнес:
- Прости меня Господи и помилуй! – и вышел из алтаря.
Он ожидал узреть множество людей, что толпились возле храма, но ни одного человека не было. «Открыл ли Павел дверь», - подумал он и окликнул:
- Павел!
Никто ему не ответил. Эхо поднялось до самого свода церкви, коснулось святых ликов и вернулось обратно. Подождав несколько секунд, он решил сам выйти из храма.
Каково же было его удивление, когда открыв дверь, он увидел толпу людей, а в центре её стоял Павел.
- Да как, же так батюшка, - вопрошал к нему женский голос из толпы, - мы все знаем, что у Надежды ноги отнялись, что она на коляске еле ездит, а тут вдруг раз ходить начала. Пусть с костылём, но на своих ногах! После того как ты ей носки заговорённые дал – вон, - женщина указала рукой на девушку.
Надежда стояла опираясь на костыль двумя руками и улыбалась. Отец Михаил удивлённо поднял брови.
- Так что ты от меня грешного, милая женщина хочешь? – спросил Павел.
- У нас у многих ноги болят!
- А у меня руки ломит – варежки мне бы!
- У меня голова болит, шапку заговорённую хочу!
Раздалось со всех сторон.
Павел улыбнулся:
- Не в носках дела, не в варежках и не в шапках!
- А в чём же?
- В вере вашей и терпении! Не помогут ни носки, ни шапка, если веры в Господа нет.
- Мы тоже верим.
- Да, верим!
- Верим!
- Так в чём вера ваша проявляется? Часто ли вы молитесь? Искренно ли? Заповеди соблюдаете? С соседями не ругаетесь ли? Мыслей дурных не имеете, не завидуете? В грехах раскаиваетесь? Прощения просите?
- А она что безгрешная?
- Нет безгрешных людей, но сотворив грех, покайтесь и больше не делайте. Надежде по вере её далось! Ну, подумайте сами, - улыбнулся Павел, - разве могут носки вылечить, если врачи не смогли? А кто может любую болезнь вылечить!
- Бог!
- Верно! Сказал Иисус: «по вере вашей да будет вам». Ступайте в храм, помолитесь искренно, покайтесь, живите по заповедям, тогда услышит Господь молитвы ваши и поможет вам.
Люди пошли в церковь, пошел за ними и отец Михаил. Когда все ушли в храм подошел к Павлу Степаныч с женой своей.
- Я спросить хотел, - промямлил он, - два дня без рыбы с рыбалки прихожу. Что теперь ничего не поймаю?
- Почему же не поймаешь, обязательно поймаешь.
- И клёв будет?
- Конечно, будет, - улыбнулся Павел.
- Спасибо! - обрадовался рыбак и уже хотел уйти.
- Подожди.
- Что? - испугался Степаныч.
- Только тогда поймаешь, когда жена отпустит тебя на рыбалку.
- Жена?
- Да.
Павел подошел к женщине:
- Вам решать, если уйдёт без разрешения – вернется пустой, а если отпустите его с чистым сердцем – быть богатому улову.
- Вот так! Слышал, рыболов!
Женщина пошла в храм, Степаныч с поникшей головой поплёлся следом.
Павел, поправив на плече полупустой рюкзак, перекрестился и направился в другой поселок.