И закурил дед самокрутку,
И заложил за воротник.
Молчит старик вторые сутки.
Молчит и думает старик.
Потом уселся на крылечке
У растворённого окна
И, дыма выпустив колечки,
Сказал: «Однако же, война…
Вот мы с германцем воевали;
Так то ж германец? Он дурной.
Тогда ему наподдавали
По самый ихний ой-ёй-ёй.
Теперь война совсем иная.
Не та пошла теперь война.
Не то своя, не то чужая -
Не разобраться, чья вина.
Не думал Сталин, что когда-то
Опять придётся воевать,
А то, что брат пойдёт на брата,
Так не представить, не понять».
Дед встал и в дом пошёл, хромая -
Нога ещё с войны больна:
«Да… Та война была страшнАя,
А эта — глупая война».
Закрыли ставни, чай попили,
Дед разложил диван-кровать:
«А вот Бандеру не добили.
И значит — снова воевать».