Метёт июль невидимой метлой
поджаренные доблестным светилом
сушёные деньки. И, Боже мой,
душа моя невольно загрустила.
Казалось, вдохов несколько назад,
набитая до неба соловьями,
цвела весна, а нынче, выйдя в сад,
мерещится за старыми ветвями
осенняя тоска. Когда ж она
прошла незримой гостьей прямо в сердце?
И застит взор событий пелена,
и нет вокруг меня единоверцев.
Быть может, это мнится от того,
что хрустнул ствол у яблони и ветка?
Иль, вечное явивши естество,
смерть обняла знакомую соседку?
...Метёт июль невидимой метлой
подальше от меня остаток лета.
Мир никакой – не добрый и не злой.
В нём жизнь любая – отзвук флажолета.