Перевод:
Он собственные прелести несет;
Тогда в природе не было обмана—
Краса жила и тлела в свой черёд,
Цветы цвели без всякого изъяна.
И не было в помине модных дред,
И золотистых кос не отстригали,
На достоянье мёртвых был запрет -
На плешь чужих волос не налагали.
В нем красота сияет без прикрас,
Естественна и истинна, как правда,
И не цветёт там лето про запас,
И не крадут у старости наряда.
Хранит его природа исстари,
Чтоб показать всю кривду в наши дни.
Оригинал:
Thus is his cheek the map of days outworn,
When beauty lived and died as flowers do now,
Before these bastard signs of fair were borne,
Or durst inhabit on a living brow;
Before the golden tresses of the dead,
The right of sepulchres, were shorn away,
To live a second life on second head;
Ere beauty's dead fleece made another gay:
In him those holy ntique hours are seen,
Without all ornament, itself and true,
Making no summer of another's green,
Robbing no old to dress his beauty new;
And him as for a map doth Nature store,
To show false Art what beauty was of yore.
Подстрочник:
Таким образом, его лицо [щека]- образец минувших дней,
когда красота жила и умирала, как теперь - цветы,
до того, как эти незаконные символы красоты стали носиться людьми
и посмели поселиться на живом лбу;
до того, как золотистые локоны мертвых -
достояние могил - стали отстригаться,
чтобы получить другую жизнь на другой голове,
прежде чем мертвая шевелюра красоты стала украшать другого.
В нем видны эти благословенные старые времена -
красота без приукрашиваний, подлинная и истинная,
когда не творили себе лето из цветения другого,
не ограбляли старого, чтобы дать своей красоте новый наряд.
И Природа его хранит как образец,
чтобы показать фальшивому Искусству, какой красота была прежде.