Строгость линий дверного проёма
Сменяет листвы безалаберность,
Растворившая окна и формы.
От переносицы до окоёма
Со скоростью света взгляд ищет праздника
И не находит.
Бойко стучит
Непозврослевший ребенок в груди:
«Туки-туки». Застукан в живых. Выходи —
Не выходи, разницы, по существу, нет.
Летний цугцванг
Предвосхищает холодную точку
Любопытного носа нового года.
Грусть всегда возвращается, как и мода,
Как к миске — кот, к затылку — примётанный бумеранг
Девятиграммовой свинцовой дули.
Вихри враждебные беспрепятственней веют
В пустоте головы. Забытый на стуле
Пыльный солнечный луч
Ничего не решает, в конечном итоге.
Его не накрыть, но можно заткнуть
Рот и уши, законопатить глаза,
Попытаться уснуть, считая до ста
Погромче, чтобы не слышать
Дождя,
Капель, упавших с умытых рук,
Столько раз о милости моливших Христа
Что в конце-концов слово снова стало пустой звук,
И сжимает горло, как волки - круг,
Милосердная немота.