Как-то, смотря телепередачу, я подумал о живучести в обществе штампов. Взять хотя бы пример с дон Жуаном, который в наших понятиях почему-то прочно ассоциируется с понятиями ловелас, бабник. А собственно, почему? Ведь Байрон вполне чётко характеризует своего героя:
- Не быв ни бабником, ни фатом, ни хлыщом
Это перевод Георгия Шенгели. Песнь четырнадцатая, строфа тридцать первая. Да и само произведение в целом утверждает полностью данное автором определение.
Первой женщиной Жуана была подруга его матери. Мальчишка вовсе не соблазнял женщину. Всё произошло как бы само собой.
Жуан вынужден был бежать. Корабль попал в шторм, разбился о рифы. Жуан единственно выживший. Его подобрала на берегу дочь главаря пиратов. Выходила. Естественно возникла между молодыми людьми любовь. Вмешался папа. Жуана продали в рабство. Парень бежал. Участвовал на стороне России в войне с турками. Как отличившегося в боях, был посла в Петербург. Екатерина Великая сделала его свои фаворитом. А куда ему деваться.
Потом миссия в Англии, где соблазнила дама высшего общества.
Вот и все его женщины.
Можно назвать Жуана ловеласом? Конечно, нет. Но у нас почему-то бабников прозывают донжуанами. Вот насколько прилипчивы штампы.