Как свежий ветер в жалком захолустье,
Что оживил его и исцелил больных.
Но исцелившись и в основ отсутствии,
С энтузиазмом принялись душить.
Шестидесятники раскрепостили жизнь,
Но и с потомственных рабов сорвали цепь.
Те заплатили им потоком лжи,
Накинувшись как дикий вепрь.
Им можно, отчего же нам нельзя.
Свобода - сладкое, тревожащее слово.
И выбор сделали, опять вползя
В родную клетку - так удобней.
Теперь златые голоса слышны немногим
Тем, кто не глух и очень зряч.
Спокойней взаперти больным,
Пока подносят им привычный харч.
За то снесут и униженья, и хулу,
Побои, надругательства, глумленье.
Но коль похлёбку жидкую не поднесут,
Тогда скажи прощай браздам правленья.
Статья особая при должности мурло,
Бурдой довольствуется той же, но погуще.
Своё убожество спасает "мудро",
Чер'пая мудрость тех, кого бранят всех пуще.
Не то, чтобы бранят, особой нет нужды -
Их псы тра'вят и загрызают.
"Покой" и "мир", и "нет почти вражды"
В мирке, за горло ими взятом.