09.07.2023
На чумном пепелище вороний галдёж
отражённый от стенок разграбленных склепов.
Как приблудная шавка, любовная ложь
доедает остатки от пира. Нелепой
и замызганной нищенкой стала любовь,
что идёт в рваном рубище вся в паутине
слов, когда-то звучащих, как клятва, как соль
лучезарного чувства. Теперь в карантине
зачумлённой пустыни среди черепов
и каких-то останков болтается вяло.
Среди мусорных свалок, могильных холмов,
крематорного пепла, что как одеяло
укрывает куда простирается взгляд
всю поверхность ландшафта. Кладбищенский сторож
в смрадной гуще объедков использует яд,
чтоб кормить одичавшие злобные своры
беспородных ненужных бродячих собак
и пирующих крыс, что плодятся без счёта.
А бродяжка привычно бормочет слова,
о высоком, как сумрачный бред идиота...
И не вспомнит никто, что когда-то она
расцветала для двух опьяненных счастливцев.
Изнуряющий голод, чума и война
подточили способности так веселиться...