Я лежал на удобной и мягкой кровати внутри куполообразной палатки «Комплект Бродяги», слушая удивительную тишину.
Верхнюю часть купола я сделал прозрачной, и было видно, как на желтовато-зелёном небе проплывали обрывки туч.
Недавно прошёл небольшой дождь, и профильтрованный воздух, поступающий в мою палатку, был свежим, с запахом прибитой каплями сухой земли.
Потянувшись, я перевернулся на живот, принял максимально удобную позу, и вскоре меня сморил крепкий сон.
Мне привиделось нечто странное:
Огромный город, необычно пустой и тихий… И не современный, а трёхсот-четырёхсотлетней давности, как на старинных видеохрониках в музее Истории на Земле.
Бетонные коробки домов с мозаикой тусклых окон, пустая асфальтовая дорога, редкие голые деревья, лужи и слякоть поздней осени… Не менее редкие фигуры людей, укутанные в причудливые куртки и пальто.
Я шёл по этому городу, не зная, зачем и куда – просто шёл, наблюдая грязь, мусор и запустение.
Впрочем, сам я был одет в современный универсальный комбинезон, способный подстраиваться под любые желания своего владельца – ощутив холодную сырость, я активировал системы одежды на максимальный комфорт. Стало теплее и уютнее…
До ближайшего фонаря, образующего в туманном вечернем воздухе расплывчатый, зыбкий шар, было метров триста пятьдесят.
А рядом с фонарём я внезапно заметил нечто, настолько чуждое и неподходящее этому городу, что в душе неприятно шевельнулось скользкое щупальце тревоги.
Но интерес оказался больше и сильнее – я ускорил шаг, ощущая, как усилился промозглый осенний ветер.
Прямо под фонарём, посреди абсолютно круглой площадки, в сотню метров диаметром, стоял жуткого вида механизм.
Он походил на земного богомола, вставшего в боевую стойку…
Почти вертикально, вскинув к небу суставчатые лапы манипуляторов.
Что-то чужое и недоброе проглядывало в очертаниях этой машины, а её детали соединялись воедино тусклым и мертвенным сиянием.
Такое же мертвенное сияние срывалось с хищно вскинутых «лап» машины, словно бы она раскидывала вокруг себя изменчивые сетки молний бледно-голубого и фиолетового цветов.
Я остановился на безопасном расстоянии, наблюдая за действиями машины. Чужеродность её уже не оставляла сомнений – таких механизмов просто не могло существовать на Земле в 21 веке!
Машина методично выжигала вокруг себя ВСЁ, оставляя грязь, покрытую слоем серого пепла. Она превращала в пепел остатки жухлой травы; мокрое, давно облетевшее дерево, дырявую урну, рассыпанный вокруг мусор и поломанную деревянную скамейку.
Я заметил, что люди, кутаясь в свои мешковатые одежды, видели всё, что происходило… Но они просто меняли направление движения, как обходили бы работающую дорожную технику или стройку.
Осмотревшись вокруг, я увидел ещё несколько таких же машин, занятых выжиганием ровных площадок, того же диаметра…
Закончив площадку, одна из машин принялась переползать на другое место, и я остолбенел, вдруг понимая нечто страшное и неизбежное! Чужие механизмы просто уничтожали город…
А может быть и весь мир.
И людям было абсолютно всё равно.
Я закричал – и меня выбросило из сна.
…Запах земли после дождя вернул меня обратно.
Я открыл глаза, и увидел белую гранёную стену палатки, компакт-боксы с необходимыми вещами и свою одежду, повешенную на летающий диск стула…
Сон быстро таял и размывался в сознании, оставляя очень странное, какое-то едкое послевкусие. Сев на кровати, я понял, что нужно покинуть палатку, ведь организм за несколько часов сна переработал таирс.
Я быстро набросил комбинезон, не стал даже застёгивать верх на магнитные липучки. Натянул ботинки, которые автоматически подстроились под размер и форму ноги…
Голова не болела (после таирса она вообще не болит), но ощущение лёгкого похмелья говорило о том, что сегодняшний день закончится ещё одним паком элианского напитка, маркированным золотой ветвью.
Дверь палатки, прочитав моё желание, свернулась кверху валиком, и я вышел на лесную поляну. Отошёл к ближайшему дереву…
Ощущался запах старой гари – лес ещё не скоро восстановится после пожаров, бушевавших здесь много лет назад.
Деревья отдалённо походили на корявые земные сосны; все они были сухими, нелепо раскорячивали в стороны свои острые, ломанные ветки.
Трава под ногами восстанавливалась быстрее – там и здесь из мягких, пушистых кочек тянулись к небу жёлто-рыжие метёлки.
Кое-где из-за упавших деревьев образовались труднопроходимые завалы, но я выбрал хорошее место для палатки – почти в середине полянки, окружённой сухим, мёртвым от пожаров, лесом.
Справа проходил старый овраг, удивительно правильной формы, напоминающий сухое русло реки…
Но я знал, что этот шрам на теле планеты остался после Развёртки.
Вернувшись к палатке, я блаженно потянулся всем телом, затем снял верхнюю часть комбинезона – было тепло, почти как в летний день где-нибудь в Сибири или на Камчатке.
Метрах в пятидесяти справа, над краем полянки, висел матово-чёрный тридцатиметровый кристалл, напоминающий очертаниями наконечник стрелы – новый сентарский «Ментал», универсальный сверхдальний корабль. От него исходили дрожащие волны марева – поверхность его была на несколько градусов холоднее окружающего воздуха.
Повесив «куртку» на ветку ближайшего дерева, я зашёл в палатку, взял из бокса пирамидальный пак сиреневого стекла; приятная его прохлада так и звала сделать глоток. Я сдвинул заглушку – свежая и холодная порция пошла к желудку, одарив своим невероятным вкусом, и сразу же приятно ударила в голову…
Настоящий элианский таирс марки «Золотая Ветвь», подарок Дэна Санрайза.
Блаженно крякнув, я поместил пак в карман, собираясь побродить по этому странному лесу, практически уничтоженному пожарами, но перемены в сторону жизни были уже хорошо заметны – после операции «Развёртка» прошло более пяти лет.
Меховая трава – она росла там, где в почве было больше воды. Почти чёрного цвета, эта пушистая трава могла достигать человеческого роста.
Говорят, здесь находили удивительные раковины, похожие на жемчужницы. Я видел одну – серая, с прожилками, продолговатая и двустворчатая, размером с мою ступню…
Костя Ларссен, исследовавший здешние формы жизни, сказал, что из этой раковины вылупилось интересное животное, отдалённо похожее на бескрылую птицу. Он рассказал, что таким образом некоторые животные этой планеты пережили страшные пожары.
От другого человека я узнал, что природа пожаров поистине уникальна. Просто в случайных местах спонтанно воспламенялся воздух, и многие сотни лет эти меняющиеся очаги уродовали местную биосферу, появляясь и исчезая одинаково внезапно.
После Развёртки пожары прекратились, и с этой планеты было вывезено огромное количество уникального, совершенно ни на что не похожего оружия. Подземные «заводы» работали много сотен лет уже после того, как война закончилась. Наши специалисты говорят, что загадок здесь ещё полно, и надо вернуться.
Но глава Совета, Мастер Тао Э’Лои сказал, что планету нужно оставить в покое лет на десять… И он прекрасно знал, что я отправлюсь на Хэллхаунд. Этот мир притянул к себе моё сознание, и только сияние Абсолюта на моей груди давало мне воплотить такую возможность…
И вот – я здесь.
В моём распоряжении целый мир! Пустой и весь израненный пожарами и давней войной, но всё же стремящийся к Жизни.
Для меня отдых заключается в одиночестве, когда остаёшься наедине со своими мыслями, когда можно снять одежду, не стесняясь удивлённых взглядов… Когда можно сбросить все рамки и блоки, и просто петь, во всё горло! Да и банально расслабиться хотелось – в этом поможет, конечно же, таирс!
Не случайно для своего короткого «отпуска» я выбрал именно Хэллхаунд. Здесь была особая ментальная атмосфера, чувство запустения и тайны… Мне всегда нравились подобные миры. Жаль, их мало. Похожие чувства у меня возникали только на родной Элии, где на отдалённом острове неравнодушные Оггеары хранят гигантский древний мегалит, который я назвал Терминалом. Есть ещё Анора-7. Недавно открытый мир, в котором я обязательно побываю.
Я не застал здесь Развёртку, а эта операция была одной из самых масштабных за последние две сотни лет – планету освободили от наследия войны, остановили подземные заводы, убрали железные башни, соединённые под поверхностью земли трубами-тоннелями…
Серые, пустые коробки зданий, высотой почти в километр, оставили. Так же остались и ровные ряды синих огней, выходящих к этим зданиям. По версии учёных, это взлётно-посадочная подсветка древнего космопорта…
Если я пойду гулять вечером, я увижу эти огни. Они навевают странные мысли.
Больше никаких строений на планете нет. Как нет и океанов.
Я знаю, что в пяти тысячах километров на восток отсюда нашли развалины древнего большого города, но возраст его превосходил возраст «наследия войны» почти на две тысячи лет.
Жители этого мира, который я назвал Хэллхаундом, словно бы канули в пустоту, даже сейчас доподлинно не известен их облик.
Говорят, они были не похожи на людей.
Никакого культурного их наследия так и не нашли; только военную технику, самых немыслимых воплощений… И несколько сотен образцов оружия. Например «граната», похожая на грязно-жёлтое яйцо с чёрными коробочками на торцах. Или «рогатка» - две расходящиеся трубы, между которыми возникал разряд неизвестной энергии, стоило только взять оружие в руку…
Я видел эти «железяки» в лабораториях ВОИДа.
И вот я здесь, на Хэллхаунде, чудовищно далеко от всех цивилизованных миров. Мой корабль прилетит, стоит его позвать; он чутко сторожит мою палатку, ожидая моих распоряжений.
Маленький, умный и невероятно сильный – я полюбил сентарские корабли, как только совершил на одном из них первый полёт…
Но возможности сентарских технологий меркнут в сравнении с мощью и мудростью Абсолюта, трёхлучевого кристалла на моей груди. Он способен защитить меня от всех мыслимых и немыслимых опасностей – даже если местное светило притянет планету к себе, я выживу.
…Я прошёл через лес, и решил свернуть к «оврагу», там деревьев нет, и ноги не будут проваливаться в рыхлую, сухую, пеплистую почву. Предусмотрительно захваченная лётная «куртка» от комбеза висела у меня на плече. По местному времени здесь начинался вечер, горячий шар светила в бледно-зелёном небосводе уже клонился к лесу.
Было удивительно тихо, только хруст сухих веток под моими ботинками нарушал безмолвие этого пустого мира.
Пахло старой гарью, и немного сырой резиной – этот запах источали куртины чёрной «меховой» травы, растущей в низинах леса.
Хотелось найти одну из раковин, чтобы погреть в руках; Костя говорил, что через некоторое время она раскроется – и на свет покажется диковинная животина!
Но за пять лет все раковины раскрылись, формы жизни можно встретить там, где было мало пожаров, и природа успела восстановиться. Мой корабль на подлёте показал незначительные их скопления там, где была вода.
Да, здесь есть река. Темноводная, заваленная упавшими деревьями, она лениво влечёт свои воды в западном направлении от моего «лагеря».
С её дна при Развёртке подняли много металлического хлама…
Я к реке не хотел. Там завалы, тяжело пройти, да и берега этой реки были топкими как болота в Карелии.
Мне хотелось идти по ровному «оврагу» туда, где кончается горелый лес и начинается равнина, покрытая проплешинами давних пожаров, идущая под небольшим уклоном вниз.
Вечером на равнине загораются длинные ряды синих огней…
Их пять. А справа, километрах в трёх, высятся немые, без окон, бетонные коробки огромных зданий.
Именно туда я хотел прийти, чтобы дождаться темноты и долго сидеть на границе леса, отпустив контроль… А потом позвать корабль, и он прилетит за мной. В кармане моих штанов лежит почти полный пак таирса – он удивительным образом сохраняет бодрящую прохладу и призывно булькает, обещая тихое наслаждение…
Мне предстоит пройти примерно семь километров, прежде чем кончится лес. Я даже взял с собой немного дэфрия, из которого можно быстро сделать удобное кресло или даже кровать!
Я двинулся в путь, слушая, как под ногами хрустят сухие ветки.
Овраг уводил меня всё дальше и дальше, и был он словно памятником, наследием давнего прошлого планеты – прямой, трапециевидного сечения, метра полтора в глубину…
Идти было не тяжело, почва уже давно слежалась и уплотнилась, и там, где была гуще тень деревьев, росла сухая на вид, жёлтая трава.
Тишина сделалась почти абсолютной – лишь глухой звук моих шагов да иногда шум лёгких порывов тёплого ветра в ветвях…
Мои мысли были такими же лёгкими, и думал я о том, что стал тем ещё рестером! Я улыбнулся этому забавному сравнению.
Пройдя ещё несколько сотен шагов, я заметил, что местное солнышко зашло за деревья, и теперь красиво освещает мой путь, пробиваясь через кружево из ветвей…
Мой шаг быстр от природы – Саня, помнится, постоянно меня окликал, мол, куда так несёшься! А я просто гулял… Вот и сейчас, наслаждаясь вечерней предзакатной прохладой, тишиной, спокойствием и одиночеством, я уже порядочно так отмахал, неторопливо шагая по ровной «дороге» на дне оврага.
Вновь захрустели ветки под ногами – деревья тут росли ближе, все как одно, сухие и мёртвые. Вспомнились Костины слова о том, что древесина их невероятно прочная, почти не подвержена гниению, но бушующие по весне ветра ломают ветки, да и время берёт своё – деревья падают, медленно гниют, давая пищу местной почве.
Этот мир живой. Но жизнь пуглива; она затаилась, будто бы ожидает новую волну кошмара войны…
Размышляя о прошлом этой планеты, я прошёл ещё пару километров. Солнце уже заходило за горизонт, окрашивая небо размытыми разводами жёлтого и зелёного.
Впереди виднелись просветы – лес там заканчивался, а это значило, что путь мой близок уже к финалу.
Через несколько минут я вышел на границу леса.
Теперь прямо от меня начинался уклон, за которым уходила вдаль удивительно ровная, голая равнина, поросшая низкой жёлтой травой, совершенно сухой на вид.
А справа вдалеке маячили серые коробки неведомых строений, их было три. И правда, высокие – не меньше километра!
От них веяло каким-то запустением, забытостью и немного тайной.
Серёга Воронов рассказывал, что на Аноре Седьмой тоже есть мёртвый город, и строения его напоминают наши земные здания двадцатого века, однако, весьма отдалённо…
Коробки же, на которые я смотрел сейчас, тоже напоминали так называемые старинные «небоскрёбы» (забавное слово!) – только были они в разы выше и массивнее, и не было в них ни дверей, ни окон…
Надо бы прогуляться к ним поближе, обойти вокруг…
Но это не сегодня, определённо!
Я достал из верхнего кармана плоскую коробочку трансфазера и крайвер – самое время сделать себе удобное и мягкое кресло.
Укрепив серебристую капельку крайвера на виске, я запустил процесс. В коробочке открылось отверстие, из которого поднялось вверх серебристое облачко – чистый дэфрий, который, повинуясь моей мысли, способен превратиться во что угодно.
Я задал форму и размер, основные характеристики вещества – облачко в воздухе начало формироваться в кресло.
Это заняло несколько секунд.
Далее я придал изделию массу, обогатив местными элементарными частицами – кресло мягко опустилось на почву рядом со мной.
Удобно устроившись на свежесозданном кресле, я скинул ботинки, давая ногам отдохнуть. В кармане штанов булькнул таирс.
Я откинулся на мягкую спинку, вытянул ноги, ощущая приятную истому во всём теле. Начинало темнеть, и теперь я непрерывно смотрел на жёлтую равнину, ожидая начала иллюминации – совсем скоро в жёлтой траве загорятся ярко-синие огни!
Пока я доставал пирамидальный пак, самое интересное-то пропустил! В сумерках еле-еле проступили ровные ряды синего пунктира… Они словно светом наливались, неуловимо становились ярче и ярче… Это зачаровывало.
Отпив порядочный глоток, я поставил пак рядом на кресло, ощущая небывалую эйфорию. Пять рядов синих огней в траве на глазах обретали свои очертания – свет их был чистым и красивым, как финишная сигнатура сеанийских кораблей!
Огни тянулись прямо, уходя до самого горизонта, а титанические немые здания высились справа, и мне казалось, что и в них вот-вот замерцают разноцветные квадратики окон…
Мне захотелось подойти поближе к огням, спуститься прямо на поле сухой травы. Огни начинались метрах в ста, и я, быстро заскочив в ботинки, побежал вниз.
Трава оказалась полностью сухой, как на вид, так и наощупь – казалось, что высохла она уже давно. Она шуршала, но крошиться и ломаться никак не хотела. Странно…
Добежав до начала одной из линий огней, я присел на корточки, желая подробно рассмотреть, что же там светится.
Это выглядело как сгусток яркого и чистого света эллиптической формы. То есть, свет был объёмным, и уходил ниже уровня травы! Я не знаю, что за существа всё это создали, но технологии у этих ребят были явно на высоте!
Я поднёс ладонь к синему свету, и ощутил едва заметное тепло.
А ещё вибрацию – подобная бывает при погружении руки в быстро текущую воду… Я поиграл с этим ярко-синим чудом, проводя ладонью внутри него. То же тепло и интересная «жидкостная» вибрация…
Не найдя странному феномену ровно никаких объяснений, я решил вернуться на своё кресло.
Поднявшись к границе леса, я скинул ботинки, получая истинное удовольствие от хождения по ещё тёплой почве… Затем снова плюхнулся в кресло, ощущая себя не просто матёрым рестером, а ещё и богатым, имеющим в распоряжении целую планету!
Однако это ощущение быстро прошло – не привык я тешить разум подобными мыслями.
…Вскоре стало почти совсем темно, и на местном небе заискрились очень странные созвездия – даже и не смогу сейчас определить, где какая звезда! Очень далеко я нахожусь от привычных мне звёзд, это начинает ощущаться, когда смотришь в небо.
Мой взор вернулся на равнину, где ряды синих огней светились уже совсем ярко и красиво, а вдалеке маячили тёмные, прямоугольные громады неведомых строений.
Сделав несколько приятных глотков, я ощутил, как напиток мягко ударил в сознание, делая его немного размытым, но удивительно полным!
Глядя на синие огни, я думал о том, как несколько сотен (а может, и тысяч) лет назад здесь была жизнь, на этом поле садились и взлетали космические корабли…
Ветра не было, но явно уже ощущалась ночная прохлада – я включил обогрев куртки. Таирса оставалось меньше половины, а моё состояние приблизилось к средней степени опьянения…
Я сидел в кресле, забравшись в него с ногами, созерцая странный пейзаж – ряды удивительных пунктиров, уходящие вдаль…
И не было ни дел, ни забот, ни тревог – только тишина, забвение и спокойствие, приближенные здесь к своему Абсолюту.
Отхлебнув ещё глоток, я осознал вдруг, что чудесный элианский напиток имеет янтарно-фиолетовый вкус, да ещё и с лёгким изумрудным оттенком! Он проходит через все мои вкусовые рецепторы, затем по горлу к пищеводу, прихотливо разбиваясь во рту на тысячи самоцветных оттенков послевкусия…
Я вспомнил, что в детстве, когда мы с мамой жили на Элии, были как-то на островах Alq Ataav, их название переводится как «близнецы». Острова с высоты похожи на человеческие лёгкие, они скалистые, и соединены между собой горной цепью. Именно там, на большой высоте, посреди скал, водопадов и неба, растёт таира.
Из настойки её опадающей коры делают «бронзовую ветвь», из листвы и сухих веток – «серебряную». То, что сейчас я пью, таирс «золотая ветвь» делается из плодов таиры, а самая ценная «платиновая ветвь» - из упавших лепестков и пыльцы!
Элианцы очень бережно относятся к этому дереву, и никогда не берут живую древесину, не рубят ветви, не срывают листья.
Ветки и листва таиры покрыты нежным пухом, отливающим перламутром, а цветы напоминают формой и цветом трёхлучевые звёзды пастельных тонов…
Я представил себе эти цветы, делая очередной немаленький глоток из пака. Невероятный вкус вновь проделал свою трансформацию, разбиваясь на самоцветы.
Сознание плавало в эйфории, даже захотелось петь.
Но внезапно со стороны реки повеяло ощутимой прохладой и сыростью – такое бывает только в тех мирах, где есть вода!
Запах речной сырости пробудил целую череду воспоминаний:
и Землю, и Дерту, и гигантские джунгли Лоатсо-Маана с его лесными озёрами…
Я развернулся, закинув ноги на мягкий подлокотник моего кресла –
Теперь свежий ночной бриз веял мне прямо в лицо, им хотелось дышать максимально глубоко…
…и запел красивый эмотик-рок из репертуара элианской группы «Йотаилс Магн» - музыка этой песни уже давно звучала в моей голове…
Все друзья и знакомые знают меня как сдержанного, серьёзного, немногословного и неулыбчивого парня, но сейчас я громко пел, нисколько не стесняясь этого… И моего совершенно пьяного состояния!
Вдоволь напевшись, я ощутил, как почти незаметно и вкрадчиво подходит сон; было тепло, уютно и свободно – эта планета словно бы забыла все свои невзгоды, и теперь отдыхала вместе со мной.
Я поднёс ладонь к виску, ощущая, что крайвер находится там – теперь нужно было сконцентрироваться, чтобы вызвать корабль, но мысли плавали в таирсовом блаженстве, никак не желая обретать правильные формы.
Наконец, мне удалось-таки сформировать чёткий посыл, и корабль ответил мягким импульсом готовности. Через несколько секунд он выплыл из-за леса и завис прямо надо мной чёрным силуэтом…
Приветливо подмигнул изумрудными и рубиновыми искрами габаритных огней.
Я улыбнулся и сказал по-элиански, чтобы корабль приготовил озоновый душ, спальню и новую одежду…
Ночевать я решил прямо здесь. Корабль будет висеть на высоте метров в десять, то есть, у меня будет спальня с видом на синие огни!
Я встал с кресла, вновь почувствовав босыми ногами теплоту почвы, ещё не остывшую от солнца; нашарил ботинки…
Долго не мог попасть в них…
Меня штормило – это был явный перебор с алкоголем – я смеялся и ругался по-элиански, делая неуклюжие попытки обуть второй ботинок.
Корабль, определив идеальное место для спуска, повис рядом, между деревьями на высоте полуметра, подсвечивая мне тёплым сиянием прожекторов.
- Jalaq, os Taav, isomor Eim!.. Aj tsej oigis jonuv, ха-ххха!* – Бормотал я, подходя к входной арке.
Корабль послушно снизился почти до самой земли.
Пошатываясь и блаженно улыбаясь, я шагнул в тёплый, мягко освещённый коридор, моё сознание плыло…
Дойдя до кабины, превращённой в уютную спальню, я скинул одежду, а потом просто упал спиной на кровать, раскинув руки.
Краем взора успел заметить, как зарастает проход и постепенно гаснет освещение…
…и провалился в сон.
***
Не известно, сколько времени провалялся я в блаженной отключке, но когда глаза мои открылись, на этой планете была ещё глубокая ночь. Сознание всё ещё приятно плыло, но мысли были ясными, они сменяли друг друга, вырисовывая цельный и яркий образ – я нахожусь в своём корабле, на высоте десяти метров над планетой Хэллхаунд, где прямо подо мной уходят вдаль красивые пунктиры синего цвета… А ещё – мне срочно требуется выйти на улицу!
Я снизил корабль почти до уровня травы, убрал фонарь кабины, делая это максимально быстро. Затем просто вышел из моей «спальни», устремляясь к ближайшему дереву!
В воздухе ощущалась влажность, а почва под ногами была прохладной; было так приятно чувствовать эту прохладу…
В корабле имелись все возможные удобства – но нет! Мне хотелось дышать воздухом этой планеты, свежим ночным воздухом
с влажным запахом реки… Мне хотелось ощущать ночную прохладу, чувствовать босыми ногами остывшую почву, пусть даже немного кололись упавшие части веток.
Отойдя от дерева, я зевнул, блаженно потянулся и понял, что спать больше не захочется. Звёзды в небе уже не были такими яркими, как бывают в ночь, а на востоке небо уже немного светлело, и цвет его имел желтоватый оттенок.
Снова потянул ветерок – запах реки на этот раз пробудил новые мысли, и мой разум словно бы вздрогнул. Вода!
Дальше мысли-образы в моей голове понеслись мощным потоком, формируясь в одно простое умозаключение:
Вода знает и помнит всё! Так говорят Мастера Илмы.
Я уже знал, что буду делать, когда на Хэллхаунде наступит утро.
А сейчас я собирался долететь до огромных «коробок» зданий, чтобы подробно их осмотреть. Но для начала следовало навести за собой порядок. Прихватив трансфазер, я в одних трусах выпрыгнул из корабля, подобрал пустой пак с кресла. Затем запустил обратный процесс – кресло начало быстро таять, превращаясь в облачко серебряного тумана, которое стремительно втянулось в коробочку в моей руке, принимая форму исходных единиц. Осмотревшись вокруг на предмет забытых вещей, я убедился в их отсутствии, и зашёл в корабль.
…Надев универсал, я придал пилотской кабине привычный вид, уселся в кресло, и мой корабль заскользил на малой высоте прямо к «небоскрёбам». Подлетая к одной из коробок, я включил прожекторы на полную мощность – передо мной открылась отвесная стена, сделанная то ли из камня, то ли из металла, покрытого древней коррозией. И нигде нет никаких проёмов, только «рёбра», проходящие вертикально с расстоянием десять-двенадцать метров друг от друга.
Я остановил корабль, затем поднял его вертикально вверх, прямо вдоль стены, чтобы увидеть верхнюю часть «коробки».
Много времени это не заняло. «Крыша» здания в ярком свете моих прожекторов оказалась абсолютно плоской. Но коррозия здесь поработала на славу – поверхность была источена язвами и трещинами. И никаких намёков на входы-выходы!
Я подумал – и погасил свет. Глаза быстро перестроились на режим ночного зрения. Облетать все здания смысла не было – они словно бы копировали друг друга – три совершенно одинаковые прямоугольные коробки, непонятно для чего созданные…
И непонятно кем.
С километровой высоты были видны синие огни, пять удивительно ровных полос, уходящих за горизонт. Небо на востоке уже светилось гораздо ярче, наливаясь желтизной…
Я спросил корабль, сможет ли он просканировать здание, на что получил быстрый ментальный ответ с оттенком сожаления – нужное оборудование можно вырастить, имея подробную схему.
У меня такой схемы не было.
На Сентаре делают разные корабли, вернее, их выращивают.
Мне досталась новая модель, получившая в ЦДИ название «Ментал» - корабль, идеально приспособленный для сверхдальних прыжков и обладающий защитой уровня R.
Я эфар, и сентарцы учли полный спектр предназначения корабля, оставив по моей просьбе «родную» психосферу.
Я поднял всю имеющуюся информацию о планете, и в диалоге с кораблём предположил, что входы в здания могли располагаться ниже, то есть в глубине почвы. Были же здесь тоннели, огромные трубы под землёй…
Подумав, я решил заняться этими вопросами позже, когда здесь начнут работать исследовательские группы. Сейчас меня больше волновал иной вопрос, родившийся из озарения, вызванного запахом реки!
Вода – универсальное вещество, имеющее удивительные свойства, равно как и дэфрий, и далеко не во всех мирах, где мне довелось побывать, есть вода.
Илмийцы, эти мудрые и древние Мастера, знают о воде многое.
Они умеют пробуждать её память, придавать ей новые характеристики, заряжать энергией…
На Илме очень мало воды. И условия там для жизни человека непригодны – не защищённый организм там погибнет в течение десяти секунд.
Илмийцы шли путём невмешательства – биосфера планеты осталась нетронута, но сам народ Илмы за тысячи лет выработал такие свойства, которые позволили не просто выжить – но стать именно теми сверхсуществами, которыми они сейчас являются.
И всё дело именно в воде…
Я привезу им воду Хэллхаунда!
А они увидят всё, что знает она и помнит.
… Я направил корабль обратно к поляне с палаткой, пребывая в странном состоянии – в нём превалировала добрая гордость за моё открытие.
Я почти уверен, что Мастер Тао Э’Лои знал и об этом.
На моём корабле, как и на всех «дальниках», имеется поликерамидный резервуар для воды. Я истрачу максимальное количество на свои нужды, а остатки просто солью, предварительно сделав дистилляцию.
… Я летел медленно, любуясь рассветом.
Корабль скользил над обгоревшим лесом, было видно уже ровный овраг, по которому я шёл… На востоке наливалось золотое зарево, ещё примерно полчаса – и взойдёт светило.
Я успею принять душ, перекусить и переодеться, собрать палатку и приготовиться к отбытию на Илму.
Через минуту мой корабль завис в десяти сантиметрах над поляной.
Я вышел наружу, ощущая рассветный холодок и свежесть.
На белом куполе моей палатки блестела роса, с деревьев капало…
Зайдя в палатку, я включил климатизатор, достал походные субаты элианской кухни – аппетит мой медленно возрастал, несмотря на раннее утро. Раздавив пару капсул в стексовые тарелки, я пронаблюдал процесс мгновенного приготовления пищи – субатомное сжатие обратимо, и при восстановлении образуется много тепла.
Запахло элианскими вкусностями – я люблю руш и улиг-квор.
Именно эти блюда составляют основу моего рациона. Быстро справившись с едой, я ощутил прилив сил и лёгкую эйфорию.
Запить всё это я решил настоящим илмийским масксаном! Тарелки были помещены в карман очистителя – там все пищевые остатки распадаются на молекулы.
Икнув, я ощутил, что масксан придал организму наилучшее состояние, мыслям – ясность, а настроению – золотистое мерцание.
Так мне виделось.
…Стоя под струями озонированной воды, я напевал любимую песню из репертуара «Йотаилс Магн», и воды не жалел!
Система снабжения циклична – вода проходит стерилизацию и снова поступает в резервуар, однако я перестроил контур так, что дистиллированная вода выходила в атмосферу в виде пара.
Следуя моим инструкциям, корабль сделает нейтральной всю свою воду, оставляя её здесь. А потом я полечу к реке!
… Выйдя из душевой, я переоделся в новый комплект и вернулся в кабину. Запустил деактивацию палатки, превращая её в компактный блокпак; корабль притянул его к себе и вобрал в грузовой отсек. Теперь о моём пребывании здесь не напоминало ничего, разве что неясные отпечатки следов на мягкой почве…
Местное солнышко, тем временем, уже поднималось над горизонтом, ласково светило сквозь сухие ветки деревьев.
Я запустил музыку – в кабине корабля с потрясающим объёмом зазвучала песня «Ол Э’Тойгор Наэлл» - я подпевал любимой группе, ощущая небывалый подъём эмоций!
Я привезу на Илму воду Хэллхаунда!
Корабль опустошил резервуар, и уже поднимался над лесом, разворачиваясь на запад. Вскоре поляна и лес остались позади.
Я летел к реке, единственной на планете; она похожа с высоты на артерию с разветвлением сосудов… Чёрная, медленная река.
Шириной в несколько сотен метров и глубиной в десяток – она в дельте образовывала участок заболоченности, медленно уходя в почву.
А вот и она! Словно тёмное глянцевое зеркало, даже не стекло, а смола. Мне пришла мысль, что вода приобрела такой цвет из-за большого количества пепла.
Мой корабль завис над самой водой, и со стороны это было прекрасным зрелищем… Чёрный корабль над чёрным зеркалом в ярком зареве рассвета. Это явственно представилось.
Я развернул «Ментал» к светилу, щурясь от его яркости. Кабина послушно затемнилась. Вода блестела тёмным стеклом… Берега реки, заваленные упавшими деревьями, выглядели безжизненными, и тоже были чёрными от меховой травы, буйно разросшейся на топях. И не было ни птиц, ни животных.
И рыба не плескала у берегов.
Планета, казалось, смотрела на меня, словно гигантский испуганный зверь. Немного оценивающе, немного с надеждой и благодарностью… Изувеченная, измученная планета, которую избавили от болезни и дали отдохнуть, набраться сил.
Она расскажет мне свою историю через воду.
Жизнь вернётся сюда. Уже сейчас заметно это возвращение – ещё пару десятков лет – и затянутся шрамы, горелые деревья сгниют, давая пищу новым… Река очистится, а на её берегах появятся какие-нибудь неизвестные рептилии… Я улыбнулся, представив, как будет радоваться Костя, изучая местную фауну и флору!
…Сработали системы, закачивая воду в резервуар…
- Илма? – Уточнил корабль.
- Илма… - Ответил я мысленно.
Мастера встретят меня.
Кстати, я хочу рассказать Им свой сон…
Через несколько секунд мой корабль проверит курс, активирует гипердрайв – и прыгнет вдаль, оставляя над смоляной рекой тающее переливистое сияние.
Планете не жаль, что я забрал с собой немного воды? - Думаю я и улыбаюсь…
Прощай, Хэллхаунд!
А впрочем, нет. До встречи!