Моря посреди, на островке,
Жил один вдали на маяке,
В миле от большой земли смотритель.
И в один из дней, точнее, в ночь,
Сильный шторм стараясь превозмочь,
Лодку вёл почтарь в его обитель.
Он в кромешной тьме, куда невесть,
Вёз депеши значимую весть,
Матом крыв стихию во всю глотку.
Споря стойко с яростной волной,
Дождь хлестал в лицо, стояв стеной,
Силясь потопить гребную лодку.
Вот доплыл, уставший весь и злой,
Чинность почтальонскую - долой,
В дверь стучал, ругаясь то и дело.
А смотритель шёл, не торопясь,
Матерных "художеств" слыша "вязь",
Визитёра зля тем до предела.
Колотил опять он и опять,
Лишь минут примерно через пять
Звук шагов донёсся понемногу.
Старца, дверь открывшего ключом,
Старым обозвал за то хрычом,
Что, стучась, отбил о двери ногу.
За часы обратного пути,
Ведь ему ещё назад грести,
Что его настрой не поднимало.
Но ничуть не дрогнул визави
От такой нахлынувшей "любви",
Удивив невежу тем немало.
Он теперь смотрел в его глаза,
Как угасла в них тотчас "гроза",
"Молний" угасающих разряды.
На излёте гнева вялый всплеск,
Глаз взбешённых сник, потухнув, блеск,
Оборвавши злобные тирады.
Так исполнен мудрости старик,
Что, не издавая злобный крик,
На корню присёк нападку эту.
На лице спокойствия печать :
"Будешь так невежливо кричать -
На почтамте выпишу газету!"