О чем молчат задумчивые ели,
Когда, качаясь, словно опьянели
От знойных дней, в нетронутой глуши,
Они стоят в незыблемой тиши,
А я хожу задумчиво меж ними,
В тени от их изнеженных ветвей,
И нет тех слов для чувств в душе моей,
Что их красу речениями мирскими
И святость их, и вольность, и мечту,
И их могучесть должно б описали?
О нет, мне не понять их полноту,
Когда лучи с закатом угасали,
Прощальным светом радуя листы,
Когда под вечер томные цветы
Легко и тихо на ночь закрывались,
И лишь они все так же оставались
Стоять своею мощью предо мной,
Пока заря сменяется луной.
Блестит роса, и свет на ней играет,
Лесное солнце слепит мне глаза,
И вижу я, как тихо пролетает
Меж веток голубая стрекоза,
И как паучьи беленькие нити
Узором тонким светятся в лучах, –
О, как же много скрыто в мелочах!
Как много тайн вы бережно храните,
Святые ели чуждых деревень,
Куда не может издревле проникнуть
Та суета, что нам приносит день,
К которой мне, к несчастью, не привыкнуть!
Но вот я здесь, и вы передо мною:
Как много дум вы держите в себе,
Как вы полны душевной глубиною,
Красуясь в той причудливой резьбе,
Что вам природа щедро подарила;
Как велика в вас праведная сила,
И как могуч ваш праведный покой,
Что я боюсь коснуться вас рукой
И потревожить зыбкую святыню,
А вы глядите сквозь свою гордыню
И чрез себя проносите тоску,
Ушедших дней забытые начала
И все, что вы видали на веку.
Но чу! Лесная птица закричала,
Упала шишка, вздрогнула трава, –
И встрепенулись благостные чувства,
Проснулась младость, вновь родилось буйство!
И близок час святого торжества,
Когда душа в груди моей теснится,
Слепое сердце просится долой,
И вдруг взлетает мыслей вереница,
А воздух пахнет вяжущей смолой,
И так легко дышать… и задыхаться!
И кажется, что счастье за углом,
Но это все забудется потом,
И лишь трава продолжит колыхаться,
Когда утихнет вся былая страсть,
Что прилетела быстро, как напасть.
Но не склонятся праведные ели
И сохранят безмолвия печать,
И будет ветер ветви им качать,
И те уснут, как будто в колыбели…