Позабытая Богом деревня,
Покосились от лет дома.
В диких зарослях зыбко дремлет
На рассвете ночная тьма.
Вместе с примесью затхлой вони
Веет холодом и старьём.
Мрачный дух замогильной хтони
Погрузил тот край в забытьё.
По тропинкам, поросшим снытью,
Пробегает лишь редкий зверь.
Вот, одна из них вьётся нитью
До крыльца, где забита дверь.
Где печная труба на крыше
Свою копоть сто лет хранит.
Где во щели оконной ниши
Даже мошка не залетит.
В заколоченном ветхом доме
Вот уж век живёт мёртвый дух.
По ночам он хрипит и стонет,
Днём хоронится под лопух.
Вот, решил он устроить праздник -
На Купалу обильный пир.
И созвал на застолье сразу
Весь загробный нечистый мир.
Под покровом лесные звери
Схоронились в недобрый час.
Вот, сползаются к пиру змеи
Поживиться, чем леший даст.
Из заросшего мхом, колодца
Вылез проклятый водяной.
Из чердачного там оконца
Человеческий слышен вой.
То ли волк, то ль хромая псина
Прошмыгнула из-за угла.
Всколыхнулась речная тина -
То русалка плывёт со дна.
Из-за пня показался пеший,
Бесноватый, как старый чёрт.
Домовой пресловутый здешний
Тоже в хату гостить идёт.
На метле прилетела ведьма,
Следом леший корой скрипит.
А верстах в десяти, в соседней
Деревеньке округа спит.
Не плетут венков из лещины
И костров не жгут до утра.
Видно, чёртовой бесовщины
Не страшит их совсем игра.
Этот люд, беззаботно спящий,
Знать, предание позабыл.
На обряд, в года уходящий,
Неохота им тратить сил.
И пошла колобродить нечисть,
В их наведываться дома.
Подсобляла там куролесить
Лютой нечисти злая тьма.
А наутро недосчитались
Пастухи десяти коров.
Знать, бедовые, загулялись,
Видно, сгинули средь холмов.
Вот поэтому, ты, дивчина,
Не ложись на Купалу спать,
Чтоб нечистая чертовщина
Не сумела тебя побрать.