На улице, в которой больше морока,
чем архитектор мог предугадать,
стою в пальтишке, по бокам распоротом,
и на лице святая благодать -
за все, что есть - дневное и вечернее,
возможность знать, увидеть и прощать,
за то, что я капризна, и изменчива
погода - от сиянья до дождя.
В короткий миг - просвет между составами -
пришел твой след не чтобы устоять,
трещал собор озябшими суставами
под каблучками, и скользила я
по рельсам вверх - перил, отполированных
такими же ладошками разлук,
смотри в меня, - я прежнее и новое,
мой в бесконечность устремленный друг.
Наверно там, за проблеском проталины
в снегах неимоверной белизны,
узнаю я, что был кусочек маленький,
подаренный когда-то от весны,
и жизнь - совсем не тряпочка лоскутная,
не кружево, и не пуховый плед, -
а серое пальтишко, но судьбу мою
поношенной не примут в секонд хэнд.