*(Сказка)*
В тридевятом королевстве,
За морями, чуть левей,
Жил мужик, в его семействе
Было трое сыновей.
Старший - умный был детина,
Средний был - ни так, ни сяк,
Ну, а взять меньшого сына -
Тот и вовсе был дурак.
Вот мужик горох посеял,
Сам за полем доглядал.
Он и холил, и лелеял,
Боронил и поливал.
День-деньской вертел плечами,
Правил грядки раз по сто,
Но повадился ночами
На горох незнамо кто.
- Вот что, детушки любезны,
Что-то в поле стало худо.
Будет вам весьма полезно
Показать лихую удаль.
Мне заноза душу точит,
Кто горох ночами топчет?
Может, зверь, а, может, птица?
Злой достался мне удел.
И доколе будет длиться
Этот вредный беспредел?
Вы черёд установите
И злодея изловите.
Караулить вам ночами,
Кто за кем, решайте сами.
Старший сын поднялся смело:
- Коль не сладим это дело,
Будет вечный нам позор.
Первым я пойду в дозор!
Время полночи пробило,
А его уже сморило.
Результат дозора плох -
Весь потоптан был горох.
Но отца он убедил,
Что никто не приходил.
- Эх! Махнул мужик рукою,
Знать, не будет мне покоя.
Целый день по полю ходит
И порядок там наводит.
Только вечер засмеркался
Средний сын в дозор собрался.
Что там в ночь ему приснилось,
Всё наутро повторилось.
Но отца он убеждал,
Что злодея не видал.
- Всё вы делали не так!
Молвил младший сын-дурак.
- Сам пойду теперь дозором
И сумею сладить с вором.
Я-то уж не прогляжу
И злодея накажу.
Братья только посмеялись,
На своём стоять остались.
- Много на себя берёшь!
Что ты завтра запоёшь?
Но дурак - не лыком шитый,
Хоть дурак, но не набитый,
А вполне мастеровитый,
У него талант зарытый.
Прежде он надёргал лыка,
Табаку в карман заныкал,
Лыко погрузил на воз
И, не мешкая, повёз.
Вновь мужик махнул рукою
И ушёл в свои покои.
Много ль спросу с дурака?
Стопчут всё, наверняка!
Стал он думать, горевать,
- Знать, гороха не видать.
Эх! Не сладит дело олух.
А дурак-то был не промах!
Он не стал юлить и жулить,
Стал ходить и караулить.
Табачок от сна спасал,
Он всё нюхал и чихал.
Только полночь наступила,
Ходуном всё заходило,
Закачались дерева.
Ну, а стихло всё едва,
На горох явился вор -
Славный витязь - Никанор!
Богатырь с коня слезает
И в горох его пускает.
Ну, а сам ложится спать,
Храп стоит, ему под стать.
А дурак не растерялся,
Лыком стал его вязать.
Увязал, как только мог,
С головы до самых ног.
- Вот уж диво, так уж диво!
Значит, ежли богатырь,
Так топчи теперь и тырь?
Чем такая перспектива,
Лучше сразу в монастырь.
Так и надо подлецу!
И пошёл скорей к отцу.
Говорит:
- Поймал я вора,
Избежали мы позора!
А отец лишился речи,
Как увидел Никанора.
- Как же ты, дурак, итьить...,
Смог такого завалить?
Ведь недюжинною силой
Обладает он, как пить.
....................
Вот про то прослышал царь,
Стороны той государь.
- Кем он пойман, что да как?
Говорят в ответ -
"Дурак"!
Рассерчал тут царь-отец,
Аж с башки слетел венец!
- Дурака того доставить
Мне, не медля, во дворец!
Вот дурак перед царём,
Честь по чести, всё при нём.
В государственных палатах
Царь даёт ему приём.
- К удивлению царя
Ты поймал богатыря.
Ты героем стал, в итоге,
Потому тебе и честь.
Подскажи-ка мне, убогий,
Как сюды его привезть?
Дурачок не растерялся,
Объяснить, как мог, пытался.
В голове-то рой идей!
- Взять людишек шесть десятков
И, для полного порядка,
Впрячь двенадцать лошадей
В чугуна литого дроги
И по каменной дороге
Предоставить во дворец.
- Ты, и вправду, удалец!
Царь остался им доволен,
Хоть и был с похмелья болен.
Вот везут богатыря
В резиденцию царя.
Царь пытает дурака.
- Где держать мне Никанора,
Чтобы он не сбёг пока?
За каким таким забором,
Чтобы уж наверняка?
- Ты вели аршин на двадцать
Накопать сырой земли.
Той землёю, постараться,
Толсты стены завали.
Стены чтоб не из бревна,
Из литого чугуна.
Накати накатники,
Чай ведь, не в курятнике.
Почесал привычно "репку",
- Полагаю, будет крепко.
Всё устроили по плану,
Посадили вора в яму.
Посадили вора, вора Никанора.
А дурак порвал всё лыко,
Вот такая заковыка.
По велению царя
Развязал богатыря.
Царь ещё над ним поставил
Полк солдат на караул.
Дурака домой отправил,
Сам прилёг и вмиг уснул.
........................
Тут царевичи гуляли,
Дети этого царя,
Стрелы золоты пуляли,
Где попало, почём зря.
И стрела меньшого брата,
Угодила в тот редут.
Залетела в казематы,
Сколько ищут, не найдут.
Только стрелка прилетела
Прямо в руки Никанора.
И Иван-царевич смело
Сквозь оконце просит вора.
- Ты отдай мне эту стрелку!
Говорит богатырю.
- А пойдёшь со мной на сделку,
Я же отблагодарю.
- Я верну стрелу шальную,
Но молю, не погуби!
За безделицу такую
Ты мне тоже пособи.
- Говори же, так и быть,
Чем могу я пособить?
- Прикажи, тебя прошу я,
Хоть накатинки скатить.
Я за то, без похвалы,
Три своих отдам стрелы.
Тут царевич навалился,
Поднатужился, вцепился,
Подналёг, что было сил,
И накатинку скатил.
Никанор стрелу вернул,
Три своих ещё в придачу
И царевичу задачу
На прощание шепнул.
- Будешь Ваня ты лакеем,
Только ты, Иван, не трусь.
Я ведь многое умею
И ещё тебе сгожусь.
А потом в краю глухом
Будешь царским пастухом.
Твой слуга причиной станет
И не раз тебя обманет.
И ему благодаря,
Станешь поваром царя.
Но все эти передряги
Для тебя пройдут не зря,
Будешь ты ещё при шпаге
И в фаворе у царя.
Как начертано судьбой,
Станешь вновь самим собой.
Ты давай, Иван, ступай,
Ну, а сам на ус мотай.
В одночасье Никанор
Снёс темницу и забор,
Укрепленья повредил,
Караульный полк побил.
Царь пришёл и ужаснулся
От великого разора.
- Кто посмел, не поперхнулся?
Отпустил кто Никанора?
Он нахмурился сердито,
Это ж форменный разбой!
Караульные побиты,
Вкруг него лежат гурьбой.
- Кто помог бежать злодею?
Всех казню, не пожалею!
Уцелевших при разбое
Оказалось только двое.
Государю услужили,
Всё, как было, доложили.
Мол, царевич помогал,
Сам накатинку сдвигал.
Царь расстроился резонно,
Что же делать, как тут быть?.
Нету царского закона,
Чтоб царевичей казнить.
Осердился он, известно,
Разорался до соплей.
Приказал собрать окрестных
Разных принцев, королей.
Собирались из-за моря
Гости: принцы, короли.
У царя глаза от горя
Раскалённые угли.
Угостил он их фуршетом,
Стали думать и гадать,
И давать царю советы,-
Ни сказать, не передать.
Долго ль, коротко ль, но вот
Найден был такой исход:
Дать царевичу слугу,
Пусть уходят, хоть в тайгу.
Так попал Иван в опалу
И пошёл, куда попало.
С ним слуга его, Иван.
Скрылись в утренний туман.
Без обмана - два Ивана,
Тот Иван и тот Иван.
Шли ни мало и ни много,
Уморила их дорога.
Вдруг, колодезь на пути,
Ни свернуть, ни обойти.
Но вода была далече,
Не достанешь, просто нечем.
- Думай, Ванька, как тут быть?
Как водицы нам испить?
- Ты, царевич, не гневись,
Над колодезем склонись
И держи меня за ноги.
Да помогут в этом боги!
Я напьюсь, а следом ты,
Только закатай порты.
Подержать сочту за честь,
Слава богу, сила есть.
Отдохнём потом немного
И продолжим путь-дорогу.
Вот Иван воды напился,
Стал царевича держать.
А потом переменился
И не хочет подымать.
Он условие поставил,
Не придерживаясь правил,
Наплевал на этикет.
Что и было, того нет.
- Будешь ты слугой теперь,
Я ж царевичем, поверь!
Лучше сразу соглашаться,
Не придётся искупаться.
- Ты попутал берега!
Я - царевич, ты - слуга!
Что же ты, дурак, болтаешь?
Мне такое предлагаешь!
Ну, тащи меня наверх,
Не бери на душу грех!
Тут не место и не время,
И совсем не до потех!
Но слуга в ответ перечит,
Говорит такие речи:
- Я отказ не потерплю,
И в колодце утоплю!
Нет! Топить меня не нужно,
Подымай, решим всё дружно.
Препираться ни к чему,
Я согласен, быть тому!
Отошли от той поилки,
Оказались на развилке.
Повернули наугад,
Впереди столичный град.
Вот и царские палаты
Белокаменны стоят.
И царевич самозваный,
Торопясь, вперёд идёт.
Он крестИтся очень странно
И не так поклоны бьёт.
Ну, а тот, что настоящий,
Выступает чуть позаду.
Он и крест кладёт изящно
И поклон ведёт, как надо.
Царь встречает их с охотой.
- У меня живите, что там!
Ванька-шут перед царём
Так и вертится угрём,
А царевич настоящий
Даже будто ни при чём.
Шепчет ренегат царю:
- Чисту правду говорю!
У меня такой лакей,
Как погонит лошадей,
Сразу сделаются сами
С золотыми волосами.
Хвост и грива золотые,
В звёздах все бока крутые.
А коров погонит стадо,
Тоже сделает, как надо.
У коров рога витые
Тоже станут золотые,
Злато даже на хвостах,
Часты звёзды на боках.
Царь, услышав эту речь,
Дал коней ему стеречь.
И пастух наш, поневоле,
Гонит их во чисто поле.
Ну, а кони, вот беда!
Разбежались, кто куда.
Не осталось их нисколько,
Сел Иван и плачет горько.
- Что ж ты сделал, Никанор?
Завтра ждёт меня позор.
Как теперь мне с этим быть
И табун поворотить?
Из-за леса, из-за гор
Вдруг, явился Никанор.
Величав и в рост, и в ширь,
Настоящий богатырь.
- Ты гони печали прочь,
Я смогу тебе помочь.
У меня сестра меньшая
Все вопросы порешает.
Соберём всех лошадей,
Сей же час погоним к ней.
Весь табун они собрали
И к сестре скорей погнали.
А она их привечает,
Кормит, поит, угощает.
И, пока царевич ел,
Всё поделала проворно,
Как монарх ему велел.
Накормила, напоила
И домой препроводила.
И ещё, к тому в придачу,
Золочёный кнут вручила.
Вот пригнал он лошадей,
У ворот полно людей,
Загоняет за ограду
Весь табун, как для параду.
Залпом встретили бойницы,
А народ глядит, дивится.
Гонит он их ко дворцу,
Счастлив, видно по лицу.
Кони сытые, литые,
Хвост и грива золотые,
Часты звёзды на боках,
Золочёный кнут в руках.
Ванька из окна глядит -
Недоволен и сердит.
Самозванец огорошен
И под нос себе бубнит.
- Ах, каналья, ну хитё-ёр!
Сделал всё-таки, мудё-ёр!
Царь царевичу с порога
Повелел коров погнать.
Ежли что, грозит, ей богу,
На воротах расстрелять.
Вновь царевич горько плачет,
Не надеясь на удачу.
Целый день коров стерёг,
Окончательно продрог.
Из последних сил собравшись,
Под холодною луной,
Крикнул, случаю отдавшись:
- Никанор, товарищ мой!
Ты явись передо мной!
Лишь царевич прокричал,
Богатырь пред ним предстал.
- В чём-то случаи похожи,
Всё успеем до утра.
В этом деле нам поможет
Моя старшая сестра.
Сразу к ней погнали стадо,
Там поделали, что надо.
А сестра их накормила
И домой препроводила.
Вот царевич стадо гонит,
Сделал всё, как царь велел.
Самозванец желчно стонет,
Весь с лица позеленел.
- Ах! Сгубить его хотел,
Он и тут опять поспел.
Ничего, готов я нынче
И на новый беспредел.
Царь торжественно обставил:
- Пастушок-то, очуметь!
Вон каких коров доставил,
Любо-дорого глядеть!
Говори, чего ты хошь?
Награжу, едрёна вошь!
Даже дочь могу сосватать,
Пропадает ни за грош.
Ну, а Ванька снова мутит,
Желваки на скулах крутит.
Он царю на ухо шепчет,
Врёт, чем больше, тем и крепче.
- Я прошу меня послушать,
Он же мне готовит кушать,
Просто пальчики оближешь.
И к царю склоняясь ниже,
- Ты возьми его проверь
И обед сварить доверь.
И в глубоком реверансе
Задом пятится за дверь.
Планы царь свои меняет
И, не медля, отправляет
Под начало к поварам.
Что же делать? Стыд и срам!
Сам царевич горько плачет,
Понимает - это значит:
Погубить его хотят,
За стряпню его любую
Сей же час его казнят.
Ну, а царь решил за Ваньку
Против воли дочь отдать.
Протопил он крепко баньку
И пошёл грехи смывать.
Но прослышал змей трёхглавый,
Пишет этому царю:
- Не отдашь мне дочь свою,
Твоё войско порублю,
А тебя в тюрьме сгною!
Испугался царь осады,
Чертыхается с досады,
Кличет Ваньку на совет.
- Ты мне верен, или нет?
Подскажи мне, что же делать?
И какой давать ответ?
Видит Ванька, царь серчает,
С перепугу отвечает.
- Батюшка, отец наш милый!
Выставляй на змея силу.
Как весов склонится чаша?
Может быть, возьмёт и наша.
Вот уж выставили силу
И готовы воевать.
А царевич отпросился
Отпустить его гулять.
- Отпустите, дяденьки,
Посмотреть сражение,
Как трёхглавой гадинке
Будет поражение.
Не видал я сроду
Этаких баталий.
Угадал бы сходу
Кто поразудалей.
- Да ступай, смотри-ка, малый,
Всё одно тут толку мало.
Тем, что ты там подглядишь,
Никому не навредишь.
Вот царевич в чистом поле,
Затаился поневоле.
В первый прячется овраг,
Чтоб его не видел враг.
- Никанор! Товарищ мой!
Ты предстань передо мной!
- Что, мой друг, царевич, надо?
Чем могу я сослужить?
- Надо разогнать осаду,
Неприятеля побить.
И поехал богатырь
Вдоль оврага на пустырь.
Разметал все вражьи силы,
Пусть вдыхают нашатырь.
Порубил и перебил,
Змея страшного убил.
Царь себе присвоил лавры
И победно бьёт в литавры.
- Вот теперь и свадьбу можно
Без опаски нам сыграть,
Но затишье было ложным,
Подступился новый тать.
Змей, но только шестиглавый,
Ультиматум предъявил.
- Хватит, мол, кичиться славой,
Час расплаты наступил.
Не отдашь мне дочь свою,
Твоё войско порублю,
А тебя в сырой темнице
За строптивость я сгною.
Снова царь зачертыхался,
Так осады испугался.
Самозванца Ваньку кличет,
Ультиматум в харю тычет.
Видит Ванька, царь серчает,
С перепугу отвечает.
- Батюшка, отец наш милый!
Выставляй-ка снова силы!
Отправляй скорей вперёд,
Может, бог нам подмогнёт?
Он канючит и гундосит,
Умоляет воевать.
Поваров царевич просит,
Поглядеть опять на рать.
- Отпустите, дяденьки,
Битву поглядеть.
Затаюсь во впадинке,
Буду там сидеть.
- Ты давай, иди-гляди,
Да скорее приходи!
Вот царевич в чистом поле
Затаился поневоле.
Снова прячется в овраг,
Чтоб его не видел враг.
- Никанор, товарищ мой!
Ты явись передо мной!
И явился богатырь,
Вновь поехал на пустырь.
Рать змеиную побил,
Змея страшного убил.
Царь опять стяжает лавры,
Во дворце гремят литавры.
Снова свадьбу затевает
И гостей скорей сзывает
Он за праздничный обед,
Никакой помехи нет.
Только все за стол уселись,
Крепко выпили, наелись,
Пред царём предстал посланец.
Змея нового засланец.
Никаких при нём бумаг,
Все предъявы на словах.
Змей грозит царю расправой
О двенадцати главах.
- Не отдашь ты мне девицу,
Засажу тебя в темницу,
Твоё войско порублю,
Царство всё дотла спалю!
Царь задумался опять,
Войско нужно выставлять.
- Нет наследников на царство,
Моей дочки окромя.
Ух! Змеиное коварство!
С теми сладили двумя,
Ну и с этим, как-нибудь.
Царь налил, принял на грудь
И пошёл в свои покои -
До сражения вздремнуть.
В кухне шум и тарарам,
А царевич к поварам.
- Отпустите, дяденьки
Посмотреть баталию.
Интерес не маленький
К этой аномалии.
- Ну, давай уже, иди,
Да скорее приходи!
Вот царевич вышел в хвойник,
Гикнул-крикнул, как разбойник.
- Никанор, товарищ мой!
Ты явись передо мной!.
Богатырь явился сразу,
Конь фырчит, косится глазом.
Пристяжной гарцует рядом,
- Будем бить совместно гадов!
Мышцы вздыбились упруго,
На седле лежит кольчуга.
- Одевай стальной жилет
И езжай за мною вслед.
До чего же надоел мне
Этот их кордебалет!
С дальних стран, из-за морей,
Змей призвал богатырей,
Все они горазды драться,
А числом их аж двенадцать.
Подставлять тебя не смею,
Сам поеду я на змея.
На тебе богатыри,
На число их не смотри.
Будем биться и рубиться
От захода до зари.
И в запале страшной сечи
В руку ранен был герой.
Повязать ту рану нечем,
Ну, не ехать же домой.
Мимо - царская карета
Проезжала на тот час
И при том, при всём, при этом
Без излишеств, без прикрас.
В ней царевна восседала,
Видит рану удальца,
Шаль на части разорвала,
Повязала молодца.
И царевич с новой силой
На злодеев налетел.
Всех наёмников побил он,
Сделал с ними, что хотел.
Всё змеиное отродье
Отошло в тартарары
И царевич с Никанором
Распрощались до поры.
После битвы он вернулся
И заснул мертвецким сном.
Даже утром не проснулся,
Не проснулся и потом.
Во дворце же суматоха,
Свадьбу думают играть.
Ясно, что переполоха
Не удастся избежать.
Всюду ищут поварёнка,
Еле сонного нашли.
Разбудить же пострелёнка,
Как старались, не смогли.
Повар в руки взял толкушку
И ударил раз-другой.
Хоть пали над ним из пушки!
Чу! Проснулся молодой.
- Что такое, в чём же дело?
Я, наверное, проспал?
Никому не говорите,
Чтобы царь не заругал.
- За провинность, за такую -
Машет повар кулаком,
- Дуй, не медля, в поварскую
И кастрюли чисть песком!
Вот стоит он в поварской,
Без продыху, день-деньской.
Чистит грязные кастрюли
он пораненной рукой.
Но, случилось, тут царевна
Увидала свой платок
И сурово, даже гневно,
Хвать его за локоток.
Ну-ка, Ванька, отвечай мне,
Коль не будешь дураком,
Ведь рука-то не случайно
Перевязана платком?
Тут царевич и признался,
Рассказал ей всё, как есть.
Как он с Ванькой поменялся,
Не утратил только честь.
И царевна очень спешно
Повела его к отцу
И счастливая усмешка
Растекалась по лицу.
- Вот жених мой, наречённый,
А не лживый тот лакей.
Царь просил, вполне резонно,
Рассказать всё поточней.
Ночку всю сидел-скучал,
Утром дочь перевенчал
За царевича Ивана.
Через год внучат качал.
Самозванца же Ивана
Расказнил за все обманы.
Я там был, мёд-пиво пил,
По усам текло, во рту не было,
Подали белужины, остался без ужина.
Спать подался в кабинет,
А проснулся, было ль, нет?