Часть1. Над городом апостола Петра
ВМЕСТО ЭПИГРАФА
1
Скажи мне, рифма мудрая – не ты ль
Рабыня смысла, смыслу – поводырь?
2
СОНЕТ О СОНЕТЕ
Сказали мне: «Сонеты выбрось вон! -
Мертва канва терцета и катрена,
Строй обречённой мысли – пустозвон…»
Что возразить? «Поэзия нетленна?»
Я наставленья слушаю смиренно,
Но что мне их высокомерный тон?
Пускай лжемэтры в гневе брызжут пеной –
Их шоры отвердели, как бетон.
Канон сонета повредит стиху?
Нет! На своём стою, упёршись рогом:
Сумеет мастер подковать блоху
И огранить алмаз в порядке строгом,
И жизнь вдохнуть в оболганный сонет:
Где мастерство – там формы мёртвой нет!
Венок сонетов с акромагистралом
"Над городом апостола Петра"
1
Сегодня ливень вновь, и вновь – ветра
Не только на проспектах, в арках, в парках,
Но – в головах! Пижоня в драных парках,
Трясут листвой деревья…. Так пестра
Погода здесь: то снежная икра,
То дождь, то от небесной печки жарко….
А у людей идёт своя игра –
То бесятся, а то котёнка жалко…
С младенчества я удивляюсь люду –
Перемывают кости, как посуду:
То плач, то смех, то страх, то вижу спесь я…
Но прояснится хмурый взгляд любой,
Коль журавли по выси голубой
Архангелами мчатся в поднебесье.
2
Архангелами мчатся в поднебесье
Любовь и вера – в солнце ли, во мгле…
Кораблик им под ветром, на игле
Танцуя, шепчет: «С вами подле весь я
Готов хранить сей город на земле,
Купаясь в тучах, точно в киселе,
В объятьях света, ночью ли, во взвеси
Дождя и снега…». В бесконечной пьесе
Природы часто странен род людской,
Влачащий суетливый путь мирской:
Беспомощности горькая сестра –
Обида – по углам вопит навзрыд,
И чёрным горем белый свет изрыт
Над городом апостола Петра…
3
Над городом апостола Петра,
Где счастлив каждый, кто его увидел,
Философом Луна – ночной Овидий –
На город шлёт потоки серебра,
Чтоб сгладить пропасть в череде событий,
Венчая счастье с горем – тех соитий
Так много… Но упрямо жду добра
В кругах земных, где словно мишура,
Надежды рвутся одежонкой нищих,
Свою суму влачащих до кладбища,
Но жив народ: я слышу, мчится вестник
Любви небесной – звон колоколов
Подхватывает ветер-волнолов,
Качая чаек в гриве волн, как в песне.
4
Качая чаек в гриве волн, как в песне,
Пас ветерок над шалою Невой
Ночные плески: звёзды в полновесье
Резвились в ряби, зыбкой и кривой,
А месяц, чтобы воздух не был пресен,
Дорожку света с неба в воду свесил,
Топтался сам над золотой канвой…
Но тучи, словно ревностный конвой,
Слетелись, прикрывая в одночасье
Их лавочку резвящегося счастья,
Стреножив буйных скачущих кобыл
Покровом сонным… Месяц, звёзды, где вы? …
Их вороном, ворвавшимся в распевы,
Тягучий сумрак крыльями укрыл.
5
Тягучий сумрак крыльями укрыл
Блеск города дневной и глушь окраин.
Метались тени злым подобьем рыл
Среди деревьев, словно плакал Каин –
В скрипенье каждой ветки стон сквозил…
Лишь изредка понурый горожанин
Спешил сквозь мрак, шагал, что было сил –
Усталостью ли, горестями ранен.
Но улыбаясь, пели фонари:
«Мы без зари вам светим до зари,
Мы – солнца в электрической подвеске!»
Я прохожу сквозь дремлющий вокзал,
Иду на свет – его мне указал
Пьянющий от дождей пьянящий Невский
6
Пьянющий от дождей пьянящий Невский
Качает душу на своих руках!
Люблю его всегда: в полночном блеске
Реклам ли, звёзд, под солнцем ли, в снегах;
Спешу к нему, чтоб разум не зачах,
Когда судьбы удары скорбно резки:
В отчаянья тисках, в любви лучах -
Притягивает, словно в храме фрески…
И в счастье, и в несчастье – он мой друг,
Единственный, родной Санкт-Петербург!
О, если б знали вы, как мне милы
Его объятья! Кажется, воочию
Я вижу: оживают белой ночью
Египетские сфинксы и орлы.
7
Египетские сфинксы и орлы
По городу ночному колобродят
И шепчутся при всём честном народе,
Заглядывая в окна и в углы
Дворов-колодцев; на своём обходе,
Веселье оставляя ветру-шкоде,
К рассвету вдруг становятся тусклы
И, каменея, в сумерках смуглы,
Покуда не хватились их пропажи,
Застынут… И, вальяжного вальяжней,
Зевает, пробуждаясь, броский Невский…
Хоть вспыхивают ссоры и сыр-боры,
Бьют суету суровые соборы
Трёхглавые – глядят по-королевски.
8
Трёхглавые глядят по-королевски,
По-царски пятиглавые глядят –
Соборы Петербурга… Как в бурлеске,
Вдруг, растревожив сердце невпопад,
Какие-то неведомые всплески
Заговорят, верней, заголосят:
Окутывая с головы до пят,
Дух встрепенётся ветром в занавеске,
Поманит ввысь, гордыню остужая,
Где доброта, дождавшись урожая,
Смиряет страсти – не из-под узды
Зовёт меня в молитвенные хоры,
Туда, где свет небесный, где соборы
Естественны, таинственны, горды.
9
Естественны, таинственны, горды:
Адмиралтейство с утончённым шпилем,
Движенья волн, то усмирённых штилем
То вставших на дыбы от чехарды
Ветров Балтийских в плясках череды
Беспутных ливней, взвывших: «Воды взмылим!»,
Твои дворцы, хранящие следы
Тех, кто создал их петербургским стилем…
Мостов твоих взнесённые крыла,
Коней, что закусили удила -
Мне не забыть! И, при душевной смуте,
Спешу к тебе, мой город! Здесь найду
Утешенье, чтоб выдержать беду,
Российской славой греясь в Абсолюте.
10
Российской славой греясь в Абсолюте –
В первооснове (вот мой оберег –
История!), спешу в её приюте
Найти себе спасительный ковчег,
Расправить душу в нём, дойдя до сути –
Жив в слабом человеке Человек:
В пропойце, в гордеце, в бомже ли, в плуте,
В пылу страстей, в стыде, где липок снег
Отчаянья.… Пусть ливни лихолетья,
Как плети, не прибьют – хочу взлететь я
Над миром ссор туда, где нет вражды,
Туда, куда так просто не причалишь,
Туда, где люди только от дождя лишь
Бегут по лужам – не от злой орды.
11
Бегут по лужам не от злой орды,
А от забот к заботам горожане –
Те, у кого в кармане ни гроша, ни
Счастья нет, и кто судьбой горды;
Торопятся, кто в помыслах тверды,
И хлипкие – те в брани ли, по пьяни
Друзьям, родным, себе самим чужды –
Все мечутся в дурмане-океане…
Но вырвавшись из круга маеты,
Остановившись, в море красоты,
Что плещется в преддверии прелюдий
Земного счастья, окунутся вдруг –
К тебе спешат, мой друг Санкт-Петербург,
Убежища ища, простые люди!
12
Убежища ища, простые люди
Хотят в домах укрыться от невзгод,
Ведь униженья, словно спрут на спруте,
Высасывают души до пустот!
К тому ж ещё нападки непогод,
Над городом сгрудив разгулы, в зуде
Ведут за хороводом хоровод.
Мечтают люди о великом чуде –
Улыбке солнца, чтоб в его приходе
Ловить свободу в лучезарном броде
В реке морей-дождей: являя прыть,
Лететь на выходных в сады ли, в скверы,
В музеи, позабыв про все химеры,
Рискуя опоздать, упасть, простыть…
13
Рискуя опоздать, упасть, простыть,
От дома до работы и обратно,
По магазинам служкою простым,
Затерянным в толпе тысячекратно,
Летишь годами… Жизни ритм отбит:
Шквал каблуков диктует заурядно
Плыть по орбите средь других орбит,
До старости вращаясь, безоглядно…
Замри на миг! Во все глаза смотри
На лица, на мосты, на фонари,
Благодари, чтоб жизнь не перекрыть:
Сочувствуя другим, поймёшь: прохожие –
Такие же, как ты, и трудно тоже им…
Герои блёклых будней? Может быть.
14
Герои блёклых будней, может быть,
Озябшие от толчеи и спешки,
Готовы для других сердца открыть
И отогреть дрожащих в пересмешке
Несчастий, бед... Они – душевный щит
Духовности! Как в печке головешки,
В увечьях мир от вечных битв трещит –
В нём каждый человек – не больше пешки…
Но люди – сердце города и суть,
Им выдержать бы, воздуха вдохнуть –
В минуты недобра хандра хитра.
О, помоги им, Господи, чуть-чуть,
Чтоб выплыть, в суете не утонуть –
Сегодня ливень вновь, и вновь – ветра.
АКРОМАГИСТРАЛ
Сегодня ливень вновь, и вновь – ветра
Архангелами мчатся в поднебесье
Над городом апостола Петра,
Качая чаек в гриве волн – как в песне.
Тягучий сумрак крыльями укрыл
Пьянющий от дождей пьянящий Невский.
Египетские сфинксы и орлы
Трёхглавые глядят по-королевски –
Естественны, таинственны, горды
Российской славой, греясь в Абсолюте.
Бегут по лужам, – не от злой орды, –
Убежища ища, простые люди,
Рискуя опоздать, упасть, простыть…
Герои блёклых будней? Может быть
29.03.2023
Часть2 По отголоскам страха
(Венок сонетов)
1
Полынь вражды, – хоть в клочья измочаль
Её, – царит повсюду, хоть ослепни!
В рассудке я кидаюсь, сгоряча ль
Бороться с ней? Она ведь, как в земле пни:
Вросла, вцепилась мёртвой хваткой, тварь,
В поля, в сады и степи: всюду – репья…
Не сыщешь корни злобы: хмари хмарь
В людских сердцах – бесовские отрепья
В умах безумных! Рубят на корню
Под корень и соседей, и родню…
Страх в нищете за каждою юдолью –
Он хищной птицей рвётся в облака,
И, затмевая солнце, на века
Рискует стать убийственною болью.
2
Рискует стать убийственною болью
Безмолвный пепел городов, станиц,
Сживающихся кровно с новой ролью:
В них кров – без крова и без детских лиц.
Дом с драной крышей – памятник бескровью,
Обугленная книга без страниц…
Нет ни души, совсем не слышно птиц,
Но на краю воронки жив, любовью
Вцепившись в грязь, отчаянный цветок,
Что листиком тянулся на восток –
Туда, куда зовёт рассвета даль,
Туда, где ветра пряная рубаха
Плывёт на свет по отголоскам страха
Истошных бед: куда ни кинь – печаль…
3
Истошных бед (куда ни кинь – печаль)
Не избежать, к покою не приплыть.
Позвать мне экстрасенса ли, врача ль,
Чтоб укротить настырной мысли прыть?
Советуют друзья: «Мозги пропарь
Весельем – оборви печалей нить!»
Но я встаю и в храм иду, – так встарь
Шли, чтоб молитвой зло похоронить,
Избавиться от гнилостной трухи, –
Чтоб мне Господь простил мои грехи,
Чтоб не примерить мне судьбину вдовью –
К причастию спешу. И солнца луч
Ко мне прорвётся в сердце из-за туч –
Вселенский страх венчается с любовью!
4
Вселенский страх венчается с любовью!
Его в себе я растоплю с лихвой,
Когда в лесу, где лечит шёпот хвой,
Совью себе, отринув скрытность совью,
Желание отдаться с головой
Дыханью неба и, не двинув бровью,
Рвану в любовь с любовью за любовью,
Чтоб слушать птиц над смятою травой,
Где мы однажды встретились с тобой…
Пою тебе, и ты в ответ мне – пой!
Я жажду счастья жить на колесо лью
Извечных бед измученной Руси…
Ты нежностью своей меня спаси –
Единственной соломинкой и солью!
5
Единственной соломинкой и солью,
Когда дрожащий на ветру рассвет
Забрезжится, ступая ночи вслед –
Призывный щебет птиц: зовёт к застолью
Тепла и света – каждый любит свет,
Пить воздуха безбрежное раздолье…
Подснежник шлёт подснежнику привет,
Сгибаясь, будто инок в богомолье…
Так происходит много тысяч лет,
Когда природу не калечат люди.
Так было. И пускай всегда так будет:
На небе – солнце, а в морях – кефаль…
Пусть царствует щемящий этот бред
Замшелых смыслов – истины скрижаль!
6
Замшелых смыслов, – истины скрижаль, –
Тьма тьмущая запрятана в песчинке,
В громаде-валуне… В печаль причаль
К скрижали вновь: она – в ручье, в икринке,
В рыбёшке и на крошечной травинке,
На пёрышке и, где лучей сусаль,
В саду заросшем, спрятавшись в росинке,
Мир покрывает, как лицо – вуаль…
Но отдалившись от природы сутью,
И отравившись суетой – не ртутью,
Мы мечемся умами: жизнь – пуста ль?
Но, в храм войдя, душой коснувшись Бога,
Бездонность выси ощутишь с порога –
Любовь любви сверкает, как хрусталь!
7
Любовь любви сверкает, как хрусталь
В сиянии соборном, с песнопеньем
Льёт радость жизни. Жадно и с волненьем
Пью воздуха молитвенный Грааль.
Склонив лишь только голову (колени)
Болят, не гнутся – с них потом не встать),
Вдыхаю счастье света в упоенье
И чувствую, как вырастает рать
Добра вокруг – во всех, кто жаждет чуда,
Что снизойдёт с небес на царство блуда
В мир, выкрашенный болью, словно смолью.
Так благодатный сходит в мир огонь,
Чтоб вознести и не обжечь ладонь,
Над ненавистью – над мирской мозолью.
8
Над ненавистью – над мирской мозолью,
Той, что гноится третью тыщу лет,
Ссыпается дроблёною фасолью
Свет звёзд на землю, чтобы жив был свет…
Кривую морду вылупив коровью,
Рогатый месяц сумеркам вослед
Льёт молоко лучей над болью с кровью,
Над жизнью и над смертью через бред
Болезней и террора. …А с ветвей
Черёмухи упрямый соловей
Вопит – хоть тресни! Счастье приоткрыло
Окошко истин, как весна – листву.
Людская радость – снова на плаву,
Над пандемией, чьё обрыдло рыло.
9
Над пандемией, чьё обрыдло рыло,
Не властен разум. Видно, потому
Я заперла себя в своём дому
На целый год… И, кажется, застыла
В душе, дряхлея телом, чуя с тыла
Угрозу ближним, мужу своему…
Скажите мне, как уцелеть уму,
Когда чумною дрянью стольких смыло
С лица земли? Мы загнаны, как звери
В свои углы, как тараканы – в щели.
Но выкормило солнце радость: с пыла
Она вспорхнула к людям ясным днём
Над страхом и, не думая о нём,
Любовь пичугой целый мир прикрыла.
10
Любовь пичугой целый мир прикрыла,
В младенце трепеща: его слеза
Держала, словно слабого – перила,
Стекая, словно миро, в образа.
По воле взрослых вечная буза
Борза и убивает, как гюрза:
Ей безразлично – вы юны, стары ли –
Бьёт всех подряд… Но память не зарыли
Наследники минувших лет, эпох –
Мне чудится: я слышу чей-то вздох,
Звучащий отрешённо, но не глухо.
Синичка так в окошко звякнет и –
Встревожит сердце страхом изнутри,
Хоть ни пера в ней, собственно, ни пуха.
11
Хоть не пера в ней, собственно, ни пуха –
В надежде, но она мне шепчет в ухо,
Что будет всё по-божески… – в раю?
Невзгоды по привычке я крою
На мелкие обрывки – не стряпуха,
Но беды я в слезах своих варю,
Чтоб выплеснуть их и шагнуть в зарю,
Рождающую жажду силы духа.
Пусть ненадолго под глазами сухо –
Ведь по планете шествует порнуха
Духовной смерти… Может, передел
Природы человеческой – всё ближе?
Он, словно буря лодки, стольких слижет
В нашествиях чумных умов и тел!
12
В нашествиях чумных умов и тел,
Что травят всех и всюду без разбора –
В болезнях, войнах, в мерзости террора,
Кто против смерти выступить посмел?
Лишь те, кто лечит люд земной, и впору
Им поклониться – тем, кто жизнь согрел,
Рискуя каждый день собой! Не вору,
Жирующему в капище холер:
Ему и пандемия – мать, и в гаме
Он хвастает кровавыми деньгами,
Которыми обманутых раздел.
Злодеев много, вы, конечно, правы,
Но доброта творит без всякой славы –
Любовь собой сжигает беспредел.
13
Любовь собой сжигает беспредел
Безумия бесчувственности. С нею
Мир дышит, хоть безмерно помертвел
От злобы, разносящей ахинею
Вражды, чтоб делать виселицей рею,
Уродуя сознанье… Жизнь без стрел –
Утопия, но ею сердце грею,
Чтоб мрак зарёй надежды запестрел,
Как ночь от соловьиной трели… Мнится,
Что развернуть планету сможет птица
К добру добром своим, – не всё же глухо! –
Когда поёт нам, хоть слышна едва,
Чтоб выжили, как в изморозь – трава,
Освобождая от гниенья духа.
14
Освобождая от гниенья духа,
Восходит солнце – истины старьё…
Вот обняла могилу молодуха,
С неё – старухой встала… Вороньё
Взрывает тишину – гвалт режет ухо.
У кладбища – поля, на них – быльё.
В любви, в трудах – проруха за прорухой,
И реки – словно грязное бельё.
Пожары. Наводненья. Вой средь близких –
Здесь бойня, где шрапнелью слов пресклизких
Шваль нечистот плодит за швалью шваль…
Но… верю в доброту! Лишь этой верой
Рассеется беззубою химерой
Полынь вражды. Хоть в клочья измочаль!
МАГИСТРАЛ
Полынь вражды, – хоть в клочья измочаль, –
Рискует стать убийственною болью
Истошных бед – куда ни кинь – печаль…
Вселенский страх венчается с любовью –
Единственной соломинкой и солью
Замшелых смыслов. Истины скрижаль –
Любовь любви: сверкая, как хрусталь,
Над ненавистью – над мирской мозолью,
Над пандемией, чьё обрыдло рыло,
Она пичугой целый мир прикрыла, –
Хоть не пера в ней, собственно, ни пуха…
В нашествиях чумных умов и тел
Любовь собой сжигает беспредел,
Освобождая от гниенья духа.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
ВЕЧЕРНЯЯ МОЛИТВА
Господи, помилуй мя
В дождь и в зной, в лихую вьюгу,
Если вслед грома гремят,
Если в тягость дружба другу.
Господи, помилуй мя
В утро счастья, в боль заката,
Если вслед за мной, глумясь,
Сплетни катятся покато.
Господи, помилуй мя,
Осени своею сенью
В час, когда меня томят
Страхи, дай пути к спасенью!
Господи, помилуй мя,
Если душит дух обида,
Коль предательства громят,
Если радость перебита,
Господи, помилуй мя –
Пусть не жрёт детей безбожье!
Нет защиты, окромя
Света веры в бездорожье!
Господи, помилуй мя
В миг любой безумной жизни –
В час, когда от горя смят
Облик на пороге тризны,
Если радость сердце рвёт,
Неумело, неуместно,
Если боль прервёт полёт,
Если пасть ощерит бездна,
Господи, помилуй мя
В глупой лени, в лишнем рвенье,
Если я реву ревмя,
Ведь и я Твое творенье.
Господи, помилуй мя…
29.06.23
Редактор: Игорь Константинов
Составитель: Роман Иголко
Корректор: Роман Иголко