Не знаю, чья тому вина –
Коза влюбилась в Кабана.
Уж ей и стать его по нраву,
И волос грубый, и пятак, –
Ну все ей так!
И с ним пошла она в дубраву,
Покинув отчий огород.
К чему тянуть? Судите сами,
У многих ведь с любовными делами
Такой подход.
Так вот, пришли они на место.
Коза – недавняя невеста –
Теперь, как кроткая жена,
Давай лелеять Кабана!
Он только слово, –
Та подскочит
И тотчас даст ему, что хочет.
Копытом щелкнул – все готово!
Она подушку подопрет,
С него пылинку уберет, –
Ну словом, думалось Козе,
Такой и должно быть жене.
Но вот пришла пора обедать:
Кабан и глазом не моргнул,
А только дуб ногою пнул,
Чтоб желудей с него отведать.
И так и ест их, лежа на спине.
«Но что ж, Кабан, прикажешь кушать мне?» –
Коза тут, было, возмутилась!
«Не я, а ты в меня влюбилась!
Так ешь же то же, что я ем.
А коли нет, простимся с тем».
Коза запнулась на минутку,
Но огорчилась не на шутку.
Что ж, делать нечего. Как быть!
Она взялась их тоже грызть.
Жует, как может, – нету сил!
Но ей оскомину набил
Противный желудь. «Знаешь, муженек!
Тебе пойду я поперек.
Я быть услужливой пыталась,
Но в плен тебе не продавалась!
Одно женитьба мне дала –
Уж лучше б вышла за Козла!»
И, так сказав, умчалась прочь.
А Кабану и не приспело:
Он до женитьбы не охоч.
Но вот же дело!
Увидишь всюду, сколько ни живи,
Как мы терпеть все прихоти готовы
От тех, кому их желуди дубовы
Дороже многим наших жертв любви.